Я собиралась сделать это в виде речи, но потом подумала, раз ты любишь письма, я напишу письмо. В первый раз написала письмо, которое не закончилось на «С уважением» со времен блузки тетушки Морин. Сколько мне было, четырнадцать? Ты знаешь, чем это обернулось — не думаю, что я писала так много с тех пор!
Он обо мне заботится, мам. Ты должна доверять ему. Я доверяю. И я надеюсь, что, если буду ему доверять, то будешь и ты. Дедушка доверяет. Он знает — и, пожалуйста, не кричи на него, это я заставила пообещать его не рассказывать, что мы делаем. Потому что ты бы волновалась.
О, мам — видела бы ты то, что вижу я. Мы были в местах, в мирах, будущем и прошлом, о которых ты могла только мечтать. Я думаю, половину из них я выдумала, потому что они не могут быть настоящими. Но они настоящие. И куда бы мы ни пошли, мы изменяем ситуацию. Мы наводим порядок, делаем людей счастливее. Вот что такое Доктор. Он находит способ для вселенной быть понятой. И я люблю его за это. Потому что он самоотверженный, и я думаю, это немного передается мне, но, конечно, недостаточно, потому что мне следовало бы знать, как тебе было больно. Мне следовало бы знать, что просто придти домой на годовщину папы не было достаточно.
Я нужна вам, но ему я нужна даже больше.
И это ужасно, потому что я люблю тебя, мам, и то, что я могу быть здесь ради тебя, неправильно, но мне нужно, чтобы ты поняла причину, по которой я здесь не чаще.
Я буду продолжать путешествовать с Доктором на другие планеты, другие миры и встречать инопланетян и прочие вещи, хорошие и плохие, потому что я наконец-то живу своей жизнью. Все эти годы я ждала кого-то, похожего на него, и никогда этого не осознавала. Но сейчас я поступаю правильно. Я чувствую себя живой.
И он будет заботиться обо мне так же, как я буду заботиться о нем. Верь мне, когда я говорю, что я в безопасности и всегда буду в безопасности. И если что-нибудь со мной случится (но лучше бы нет, потому что я вернусь и буду вечно преследовать его тощую маленькую жизнь), я знаю, что он не оставит вас гадать. Он расскажет вам, как бы трудно это для него ни было. Потому что он понимает, каково быть одиноким и как это неправильно, и не думаю, что мой маленький пришелец пожелал бы этого кому-нибудь.
Я люблю тебя, мама, и к тому времени, когда ты получишь это письмо (допустим, что Люкас сделает то, о чем его попросили), меня уже снова давно не будет. Но в этом радость быть с Доктором. Я могу вернуться прежде, чем вы узнаете. Шесть недель могло пройти для меня, для вас — шесть минут.
Присмотри за дедушкой. И за милой Нетти — она хороша для него, и я думаю, теперь ты это знаешь. Она не пытается быть заменой Нанне Эйлин, она альтернатива. И это дает ему заняться чем-то еще, кроме того, чтобы сидеть всю ночь на сыром участке.
Я очень тебя люблю, и скоро увидимся.
Д
xxx
Прочитав письмо еще два раза, Уилф поцеловал подпись и аккуратно положил его обратно в конверт.
Он подумал о Докторе, о том, что Донна сказала про одиночество. И вспомнил тот печальный — такой, такой печальный взгляд на его лице в дожде тем вечером.
Он принес ее домой. Он посмотрел им в лицо, и Донна знала, что он сделает это.
Хотя Сильвия тоже в чем-то была права. Без Донны, чтобы возвращать его сюда, где была гарантия, что он спасет Землю в следующий раз?
Слишком легко было сказать: «Ну, кто-нибудь это сделает». Может быть, кому-то еще пришлось бороться и быть готовым к тому, чтобы иметь значение.
Так что Уилф встал и уставился на звезды, чувствуя, как по его лицу капает дождь.
Он отдал честь ночному небу.
— Не знаю, там ли ты, Доктор, охраняешь ли нас. Но думаю, что да. Потому что я думаю, что это ты и делаешь для всех, в каждом мире, везде. Но я полагаю, что нам нужно и самим учиться стоять на своих ногах. А не принимать тебя, как должное.
Он стер дождь с глаз — по крайней мере, он решил сказать, что это дождь. Если его кто-то спросил бы.
И Уилфред Мотт перевел взгляд с участка на Западный Лондон внизу, освещенный всю ночь.
Никакие инопланетяне не вторгались, никакие суперкомпьютеры не разрушали жизни.
И он подумал о дружбе.
— Возвращайся скорей, Доктор, — пробормотал он. — Не только когда мы в тебе нуждаемся. Загляни как-нибудь на чашечку чая.
Благодарности
Эта книга в ваших руках только потому, что Джастин Ричардс и Стив Трайб (редакторы исключительные) работали очень усердно, чтобы она оказалась здесь. Я очень, очень им благодарен. Больше, чем они себе представляют.