Я остановился.
Моя воля сломлена.
Она ушла.
Я согнулся пополам, упершись руками в колени, задыхаясь в отчаянной попытке прийти в себя после бега.
Коко, тяжело дыша, упал к моим ногам, его глаза были полны беспокойства, и он покачивал головой взад-вперед, как будто она могла каким-то образом выйти из тени.
— Мы вернем ее, — пообещал я ему, и он посмотрел на меня так, словно все понял.
Загудел автомобильный гудок, и я посмотрел на человека, который осмелился заставить меня отойти с дороги ради него.
Я направился прямо к его белому пикапу, мой темный взгляд был прикован к придурку за рулем.
Его глаза расширились от паники, когда он ощутил всю силу моего гнева.
Я вызывающе взревел, взмахнув обеими руками над головой и ударив кулаками по капоту его грузовика.
Капюшон смялся под силой моей атаки, под руками образовались две огромные вмятины.
— Николи! — Требовательный голос Джузеппе прозвучал позади меня, и я отвернулся от человека, которого чуть не разорвал на части, когда заметил, что мой босс смотрит на меня из заднего окна большого черного Бентли. — Садись, — рявкнул он, и я тут же упал на пятки.
Я подхватил Коко на руки и распахнул дверцу машины, прежде чем упасть на сиденье напротив моего босса.
— Она ушла, — глухо заявил я, как будто он не знал.
— Тогда тебе просто придется вернуть ее, не так ли? — прорычал он, и из-за яда в его голосе казалось, будто он каким-то образом обвиняет меня в этой катастрофе.
— Да, босс, — согласился я, стыдливо опустив голову, когда рядом со мной зарычала Коко.
— Прочисти эту чертову рану на голове, — раздраженно добавил Джузеппе, когда водитель тронулся с места. — У тебя вся обивка в крови.
Я расстегнул пуговицы на рубашке и сдернул ее с себя, комкая так, чтобы остановить кровь, которая все еще лилась по моему лицу.
Мы подъехали к «Доку Дариелло», и я последовал за Джузеппе, когда он вышел.
Коко выскочил из машины, следуя по пятам, и я удивленно взглянул на собачку, объединившись с ним в нашем желании вернуть Слоан на ее законное место рядом со мной.
Мы направились в дальнюю комнату клиники, и я сел на покрытую бумагой кровать, когда Джузеппе указал мне на нее.
— Я должен быть там, выслеживать ее, — запротестовал я, хотя не сделал никаких шагов против него на этот счет.
— Да, так и должно быть, — прорычал Джузеппе. — Но если ты рухнешь и истечешь кровью на улице, никому от тебя не будет пользы.
Мое сердце дрогнуло при этих словах. Тот факт, что мы были здесь, заставил меня подумать, что он должен заботиться обо мне. Даже немного. Больше, чем просто за то, что я мог сделать для него.
Хотя я был радушно принят в доме Калабрези, когда был мальчиком, заслужить место в сердце Джузеппе всегда казалось недосягаемым. Он превратил меня в инструмент. Превратил меня в мужчину, с которым нельзя шутить, но среди этого не было места для чего-то такого простого, как любовь. Он просто не был склонен к заявлениям и проявлению эмоций, но в такие моменты я задавался вопросом, сделал ли я достаточно, чтобы закрепить за собой место рядом с ним или нет.
Доктор вошел, осматривая мои раны, ничего не комментируя.
Я сбросил рубашку с головы и сидел неподвижно, пока он стирал кровь.
— Все мои люди прочесывают город в поисках зацепок, — мрачно сказал Джузеппе. — Они найдут ее. Но я хочу, чтобы ты тоже искал. Ты сделаешь все, что нужно, чтобы вернуть ее. Ты меня слышишь?
— Да, босс, — Я готов был разорвать этот город на части, чтобы найти Слоан.
Никто не украл то, что было моим, и не ушел с рук.
— Хорошо. И как только ты ее поймаешь, ты убьешь этих чертовых Ромеро. Сделаешь это медленно и проследишь, чтобы куски остались для копов. Я хочу, чтобы все в городе уяснили, что происходит с человеком, который переходит дорогу Джузеппе Калабрези.
— Я разорву их на части, — прорычал я.
Доктор начал накладывать швы и я стиснул зубы от боли.
— Разорвёшь, — яростно согласился Джузеппе. — Потому что, если ты этого не сделаешь, ты не мой наследник. Так что я не хочу, чтобы ты ел, спал или даже справлял нужду в промежутке между этим моментом и тем, когда ты найдешь мою дочь. Это все, чем ты живешь сейчас. И если ты не справишься, я сам перережу тебе горло.
— Понятно, — буркнул я.
Однако мне не нужны его угрозы, чтобы начать действовать. Как только доктор закончит зашивать мою голову, я снова окажусь на улице. Я выломаю каждую дверь, обыщу каждый переулок и убью каждого гребаного Ромеро, прячущегося в канавах, пока не найду ее.