Моей самой сладкой любви,
Я пишу это тебе потому, что не могу не написать. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы не дать тебе это понять. Я ненавижу, что ты ушла. Воистину, я ненавижу пустые комнаты, тишину, отсутствие тебя рядом со мной.
Я любил каждую минуту, проведенную в твоей компании, но ненавидел каждую секунду, когда причинял тебе боль, ломал тебя, проливал твои слезы. Мне нравится, что твоя душа — мое темное зеркало, и я ненавижу то, что больше никогда не проведу с тобой ни минуты.
Я так сильно полюбил тебя в последние несколько дней, что это раскололо мое сердце, сделав его кровавым и ранимым. Ненавидеть тебя было бы моей величайшей слабостью. Ненавидеть тебя было бы худшим, что мог бы сделать любой смертный, и я буду сожалеть о каждом моменте, проведенном с этим чувством.
Я буду любить тебя вечно, пока мое тело не превратится в кости.
От твоего кошмара, твоего монстра, твоей вечной любви,
Рокко Ромеро
Чистая радость наполнила мое сердце и разлилась по всему моему телу.
— Ты мудак, — рассмеялась я сквозь слезы. Потому что Рокко Ромеро вовсе не ненавидел меня. Уже нет. Он любил меня более страстно, чем я когда-либо знала, чтобы кто-нибудь любил меня. И хотя я злилась на то, что он сделал со мной, я не могла отрицать, что это все еще казалось самым лучшим в мире. Как будто у нас еще был шанс.
Моя рука упала на живот, когда я вытерла слезы.
Я должна сказать ему.
Я подумала о Ройсе, уверенная, что он снова даст мне свой телефон, если я попрошу. Этот шанс для нас с Рокко был так близок к тому, чтобы случиться. И теперь, когда в этом был замешан ребенок, я могла избавиться от злости в своем сердце против него. Он выглядел таким сломленным, когда сказал мне, что никогда не сможет создать собственную семью, но теперь… теперь мы могли создать семью вместе.
— Слоан, — хрипловатый голос отца донесся до меня, и по моей спине пробежала дрожь. — Что ты делаешь на коленях, как обычная уличная шлюха? Или это моя дочь сейчас?
Я повернулась и увидела его в дверном проеме. Я встала, чтобы не чувствовать себя такой маленькой под ним, и попыталась собраться, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. В его дыхании чувствовался запах виски, а темнота в глазах говорила, что он был пьян в стельку и явно в ярости.
— Я только что разговаривал по телефону с доктором Дариелло, — холодно сказал он. — И угадай, что он сказал?
— Я беременна, — предложила я, отступая на шаг, когда он сделал шаг вперед. Мне придётся лгать достаточно долго, чтобы уберечь моего ребенка. Как только я смогу связаться с Рокко, он поможет мне убраться отсюда. — Но, отец, это не то, что ты думаешь. Это Николи, он скажет тебе…
Его кулак врезался мне в щеку с такой силой, что меня отбросило к стене.
Я застонала, подняв руку к своему пульсирующему лицу, и он бросился ко мне. Коко яростно тявкнул с кровати, и я попыталась сказать ему, чтобы он замолчал, но не смогла произнести ни слова. Если он привлечет внимание моего отца, он может убить его.
— Думаешь, я чертов дурак? — прорычал он, его едкое дыхание обдало меня, когда он наклонился к моему лицу. — Ты вернулась в мой дом, даже не сказав любезного слова. Ты пыталась сбежать той же ночью. Так что я предполагаю, что ты раздвигала ноги перед этим грязным куском грязи с первого дня, как он тебя забрал.
— Я не делала этого! — Я попыталась, и его рука сжала мое запястье так сильно, что я зашипела от боли.
— Отпусти, — потребовала я, прижимая ладонь к его груди и пытаясь удержать его, но это было все равно, что толкать кирпичную стену. Я знала множество монстров, но тот, кого я видела в глазах моего отца, был самым ужасным из всех. но тот, что смотрел из глубины глаз моего отца, был самым ужасным из всех, что я когда-либо видела.
— Думаешь, я позволю какой-нибудь отвратительной крысе Ромеро забраться под эту крышу и растить ее как моего внука?
Я подняла подбородок, краснея, когда он осмелился сказать это, как будто не он был самым большим лицемером в мире.
— На самом деле да. Потому что Николи не тот, кем ты его представил, папа? Это Анджело Ромеро.
Папа в шоке отпрянул назад, впервые в жизни выглядя взволнованным.
— Кто, черт возьми, тебе это сказал? — он попытался рассмеяться, но у него не получилось.
— Неважно, кто. Правда в том, что я знаю, кто он. Значит, ты всегда планировал, что я принесу крыс Ромеро в этот дом, не так ли?