Выбрать главу

Если кто-то из прихожан здесь и возражал против такой договоренности, они явно этого не озвучивали. Николи мог возникнуть из ничего, но он доказал свою ценность для человека, который принял его. Заплатив за свою невесту кровью и смертью тысячу раз. Я должен был благодарить его за смерть моего кузена Марио наряду со многими другими. И его жизнь была отмечена как моя, как только я убью Джузеппе.

Мое сердце забилось сильнее, когда священник начал свою проповедь. В моих мышцах нарастало напряжение, в моем сердце бушевала ярость. Это было то, ради чего я жил. Освобождение зверя, обитавшего во мне. Войну, которую моя семья вела против мужчин, которые наполняли эту комнату зловонием превосходства и прав. Я бы отдал все свое существо в погоне за их кончиной. Это было то, для чего я был рожден, воспитан. Я купался бы в их крови и танцевал бы на их могилах, прежде чем это существо во мне было бы удовлетворено.

Я взглянул на часы, гадая, сколько времени потребуется Фрэнки, чтобы выполнить свою часть работы. Я не мог пошевелиться, пока он не пошевелился, но этот идиот не торопился с нашим отвлечением. Зная его, он ждал бы той части, где священник спрашивает, есть ли у кого-нибудь возражения. У него всегда была склонность к драматизму.

Я выхватил из кармана телефон и написал сообщение в групповой чат.

Рокко:

Перестань останавливаться и двигайся.

Фрэнки:

Не снимай трусы, у меня проблема с проводкой.

Энцо:

Моя задница онемела, а мышцы подергиваются. Если ты не поторопишься, я вырвусь отсюда, с телохранителями или без.

Рокко:

Успокойся, Фрэнки вот-вот перестанет трахаться. Не так ли?

Фрэнки:

Тридцать секунд, держитесь за свои задницы…

Я сунул телефон в карман, мрачная улыбка растянула мои губы, когда ожидание пронзило мои конечности.

Я начал отсчитывать секунды, когда Джузеппе протянул руку и снял вуаль Слоан с ее лица. Он загородил ее, целуя в щеки и искренне смеясь, когда взял ее руку и передал ее Николи.

Джузеппе отступил назад, чтобы занять место на скамье перед прихожанами. Мой взгляд скользнул от него к его дочери.

Четыре года изменили Слоан Калабрези до неузнаваемости. Перепуганная девочка, которую я пощадил в той машине, превратилась в женщину, с темными чертами лица и широко раскрытыми глазами, от которых перехватывало дыхание.

Полные губы, накрашенные красным, чуть-чуть опустились в уголках, как будто она была недовольна своей судьбой в жизни, а те же большие карие глаза были полны тайн, которые я хотел вырвать из ее рта.

Я поджал губы, злость заструилась во мне, когда я увидел лицо девушки, доставившей мне столько проблем.

С тех пор один момент слабости, когда я решил пощадить ее жизнь, преследовал меня каждый день. Наш отец был в ярости. Он обвинил меня в некомпетентности. Неудача. И он даже не знал, что я сделал это нарочно. Это был секрет, который я бы унес с собой в могилу. Он просто подумал, что я не смог прикончить ее должным образом. Если бы он знал, что я решил оставить ее в живых, я бы заплатил за это кровью.

Тем не менее, позор этой неудачи преследовал меня, как тень, и имя Слоан Калабрези стало оружием, которое мои братья использовали, чтобы дразнить меня снова и снова. Если бы мне представилась возможность еще раз лишить Джузеппе его ребенка, я бы не колебался. Ее смерть придет от моих рук, и мое имя будет стерто позором этой неудачи.

Когда мой горячий взгляд прожег идеальное лицо Слоан, она повернула голову. Ее взгляд упал на исповедальню, и я замер. Она не могла видеть меня, спрятавшегося в тенях, но на мгновение ей показалось, что она почувствовала жар моей ненависти, изливающийся на нее, и повернулась к нему лицом. Ее подбородок вызывающе вздернулся, челюсть стиснута с решимостью, словно она шла в бой, а не собиралась выходить замуж за мужчину своей мечты. Если бы у безмозглых пешек были мечты…

БУМ!

Звук взрыва пронесся по церкви, отразившись эхом от сводчатого потолка и вызвав испуганные крики прихожан. Через мгновение все вскочили на ноги, и адреналин пролился через меня, когда я сдерживал себя силой воли.

Еще несколько секунд…

Телохранители побежали прямо к дверям в дальнем конце церкви во главе с Ройсом Бельмонте, направляясь вперед, чтобы посмотреть, что, черт возьми, произошло, и защитить семью, за защиту которой им заплатили.