Вскрытие показало, что симбионт расположен в том же месте, что и у человека, но он оказался более мелкого размера. Выдрав вживую этот орешек, увидел, что он быстро прекратил свою жизнедеятельность. Пришлось поймать ещё одну четвероногую тварь, чтобы посмотреть, как поведет себя симбионт, если носитель уже умер. Здесь меня ждал неожиданный результат: симбионт стал увеличиваться в размере и отращивать ложноножки, пока не превратился в существо, похожее на гусеницу-кляксу, а потом отцепился от тела дохлой собаки. Кляксу я поместил в пустую бутылку, чтобы впоследствии попытаться подсадить в другого носителя. Подумал, что для этой цели желательно найти птицу побольше, и понял, что уже давно не видел в городе ни одну из них. Что-то отпугнуло их от города, и это что-то — скорее всего, животные-мутанты.
Затем переместился со своей стаей в зазеркалье и продолжил эксперименты. Опытным путём выяснил, что вокруг меня образуется поле неизвестной природы, которое утягивает вместе со мной некоторое количество материи из обычного мира. Чем крупнее предмет, тем труднее мне осуществить переход. Предметы, перемещённые в зазеркалье, тоже тянут из меня силы, но уже на порядок меньше. Если я оставлял вне этого поля фонарик или телефон, они быстро выходили из строя. Видимо, физические законы в этом мире сильно отличались от нормального. Пищевые продукты и другая органика практически сразу старели и рассыпались. Процесс гниения происходил моментально.
Выстрелил из пистолета в ближайшую стену — на ней появилась небольшая выбоина. Из магазина выщелкнул два патрона, положил их в нескольких метрах от себя. Через десять минут капсюль в патроне не воспламенился, и выстрела не произошло. Получается, что в зазеркалье я оружие, как и технику, оставлять на хранение не смогу. Переместился в обычный мир и попробовал выстрелить другим патроном. Результат получился аналогичным. Посмотрел на бутылку с симбионтом и решил попытаться подсадить его к кому-нибудь. Легко сказать, но где найти что-либо ползающее или летающее? Птиц в городе нет, домашних животных не видно, дворовые уже все бегают с симбионтами. Не думаю, что представитель моего вида долго протянет, сидя в бутылке. Решил прогуляться по ночному городу полчаса, а если за это время не найду подходящего реципиента, то, выходит, не повезло кляксе-гусенице. Минут через сорок уже хотел выпустить её в подвал ветхого жилого дома, чтобы дать ей шанс поработить крысу или мышь, но увидел на столбе листовку с рекламой трогательного зоопарка, который располагался в торговом комплексе по соседству.
Через десять минут неспешной ходьбы я очутился в нужном месте. Торговый комплекс никто не охранял, витрина разбита. Похоже, мародёры уже ищут, чем бы поживиться. Переместился в зазеркалье и подозвал свою стаю. Когда собачки подбежали, я вместе с ними вернулся обратно. Теперь смело зашёл в здание и двинулся в самый дальний угол на втором этаже: именно там, судя по рекламному буклету, находился трогательный зоопарк. Помимо зоопарка здесь был ещё и зоомагазин, куда я зашёл, разорвал несколько мешков с кормом и кинул собакам. В небольшой комнате в клетках содержались мелкие птицы, хомяки, кролики, мыши, ящерицы, змеи. В аквариумах плавали рыбки. Выбор я оставил за соплеменником: выложил живую кляксу на ладонь и, не торопясь, пошёл вдоль рядов.
Симбионт проявил интерес к попугаю и к вороне. Около их клеток он попытался подползти к ним. Птицы всполошились: начинали летать и биться об решётки. Теперь уже я задумался, кому подсадить попутчика. Из памяти Ласта знал, что попугаи более приспособлены к человеческой речи, чем вороны. Но ворона, если получится её подчинить, как собак, будет менее заметна для окружающих. Я бы не отказался от летающего питомца, а если повезёт, ворону можно будет обучить нескольким словам. По интеллекту эти птицы примерно одинаковы. Решено — буду приручать ворону. Засунул руку в клетку, чтобы схватить серую птичку. Поймал, но при этом получил несколько болезненных укусов. Ворона клевала мою руку так, что кровью забрызгала всю клетку. Ещё труднее мне было держать её рот открытым, пока симбионт заползал к ней в глотку. После этого птица уже не шевелилась.