Мимо прошла молодая пара. Они держались за руки и раскачивали их, как будто никакая сила не могла уничтожить их любовь. Они не обратили никакого внимания на запыхавшегося и отдувающегося Тристана.
Легко было представить себе другую жизнь, вообразить альтернативную вселенную. К этому моменту он бы уже закончил колледж и поступил на юридический. И семья гордилась бы им.
Его родители всегда одобряли мечты. Долгое время Тристан мечтал о МакКензи. Каждый раз, когда он представлял себе светлое сияющее будущее, она была рядом с ним.
Тристан всегда был способным учеником, примером для других. Он подучил ленту научной ярмарки, академические награды и стипендии в престижные вузы страны. Он никому не рассказывал о своих достижениях, ни завистливым одноклассникам, ни обожающим учителям, тайно обсуждающим его успехи. Это был его туз в рукаве, гарантия будущего. Но когда пришло время обналичить фишки, он сбросил их все ради любви девушки. Возможно, если бы МакКензи не оставила его тогда в окружении печали и боли, он никогда бы не познакомился с Фионой Молони. И не оказался бы втянут в жизнь Фионы и её нечестивой семьи. Он бы не стал тенью себя прежнего.
Пусть его и ввели в заблуждение, все неудачные решения он принимал самостоятельно. Он не обвинял МакКензи или её отца. Сейчас он понимал то, чего не мог понять ребёнком. Отец МакКензи просто хотел лучшего будущего для своей девочки. Он тяжело переживал потерю жены, и ему нужно было дистанцироваться от всего знакомого. Он обрёк их в попытке спасти.
Тристан поднялся в квартиру, перешагивая через ступеньки. Он подумывал о холодном душе, после которого хотел завалиться в постель и грезить о Джосси. Но возможность увидеть её во плоти хорошо мотивировала. Так что он сегодня будет на месте за полчаса до начала своей смены.
***
Джосси направилась в «Тёмную комнату», зная, что Тристан работает уже пару часов. Она шла по тротуару, огибая других прохожих. Она спускалась с холма, наблюдая, как солнце исчезает в заливе. Оранжевые блики выглядели как пламя на глади воды. Скоро настанет ночь, и фиолетово-синее небо надежно укроет её. Джосси повернула за угол и вздохнула от увиденной картины.
Тристан опирался на стену, куря сигарету, будто это последняя перед казнью. Он прищурил глаза при вдохе, а длинными пальцами свободной руки отбивал ритм на бедре. Закончив, он бросил сигарету на дорогу, та покатилась под уклон и скрылась из виду. Джосси подошла ближе, привлекая его внимание.
Его губы изогнулись в подобии улыбки, когда он увидел её. Каждый изгиб её тела манил его, его тянуло к ней каждой клеточкой тела. Без свободной толстовки она прекрасно выглядела, он мгновенно почувствовал знакомый зуд похоти.
Молча Джосси приблизилась к нему, схватила за руку и потащила за собой. Она не испугалась выражения изумления на его лице. Они нырнули в переулок, и она толкнула его к стене. Её маленькие неистовые руки пробежались от пряжки его ремня до жестких мышц его груди, пока не обхватили за шею. Его глаза метались между её декольте и ртом, пока он боролся с соблазном ответить на её прикосновения.
Став на носочки, она оказалась чуть ниже его, благодаря каблукам легко могла до него дотянуться. Их прерывистые вдохи окатывали друг друга теплом, создавая почти видимую глазом жажду меж их телами. Обычно Джосси брала то, что хотела, без извинений, но в случае с Тристаном всё было по-другому. Больше, чем она хотела его, она хотела, чтобы он хотел её. Джосси замерла вне зоны досягаемости, чтобы убедиться, что он не отвергнет её. Она не поняла, уступил ли он или сдался, но приблизилась, когда его закрытые глаза затрепетали.
Джосси обрушилась на его рот, захватывая в плен его сладкую нижнюю губу. Он застонал, распаляя зарождающееся желание.
Не в силах больше сопротивляться, Тристан притянул её вплотную к своему телу. Она как идеально собранный пазл соответствовала ему, так что всё было правильно. Переплетение рук и губ, танец похоти и требовательных поцелуев. Они воссоединились, как после чистилища, хотя бы на короткий миг.
Тристан неохотно разорвал их губы. Джосси попыталась продолжить, но почувствовала сопротивление с его стороны.
— Что не так? — раздраженно спросила она.
— Я оплакал тебя, — произнес он.
— Но я не умерла.
— Сперва я не верил, что ты мертва. Я упросил маму взять меня в Нью-Йорк, чтобы найти тебя там. Ну, пока я не узнал, что там восемь миллионов человек.