— Она была красивой, — сказала Джосси, дотрагиваясь пальцами до портрета своей матери.
— Да, она была красивой.
— Я не могу поверить, что у моего отца была такая борода, — сказала она наконец с улыбкой, продолжая вглядываться в рисунки. — Я похожа на него.
Тристан обнял её крепче в подтверждение. Джосси подошла ближе к изображению Тристана, внимательно рассматривая линии подбородка и ширину его улыбки.
— Я должна была увидеть это раньше. Твоя улыбка совсем не изменилась, — прошептала она.
Тристан поцеловал её в шею, и она удовлетворённо вздохнула. Она повернулась в его объятьях и поцеловала его в ответ. У неё не было слов, чтобы отблагодарить его, и она сделала то, что получалось у неё лучше всего, выразив все свои чувства в этом поцелуе.
Они оба никогда не чувствовали ничего подобного и знали, что такое вряд ли произойдёт с ними снова. Когда интенсивность эмоций стала неодолимой, они оторвались друг от друга.
— Расскажи мне про остальных, — попросила она.
Тристан согласился и подвёл её обратно к стене.
Час спустя, после того, как каждое изображение было идентифицировано, они вышли из комнаты. Джосси чувствовала облегчение, как будто тяжкий груз свалился с её плеч. Эти лица преследовали её так долго, что это уже начало сильно расстраивать её. Но теперь она не возражала. Сейчас она знала, что эти люди были самыми важными в её жизни. Они были теми, кто любил, воспитывал её и, как было в случае с Тристаном, горевал о ней. Она всегда ставила себя в позицию «Джосси против всего мира», но в реальности оказалось, что она никогда не была одна.
Они остановились рядом с остывшей пиццей и наелись досыта. Джосси потянула Тристана назад на диван, где подтянула свои колени к груди, а ступни спрятала под его бедро.
— Знаешь, это впервые, — сказала Джосси.
— О чём ты?
— О том, чтобы кто-нибудь спал у меня и… — она замолчала, впервые стыдясь своего образа жизни, — в первый раз я проснулась с кем-то, с кем у меня не было секса.
— Знаешь, я где-то читал, что объятия даже более важны, чем секс. Объятия более интимны и приносят больше расслабления, а также способствуют формированию крепкой связи между людьми.
— Ха.
— Да, я тоже на это не купился, — улыбаясь, ответил Тристан.
— Ты знаешь, мы можем это изменить, — предложила она.
Она быстро и едва уловимо дотронулась до его бедра. Пробежавшись ногтями вверх по шву его молнии, Джосси была удовлетворена громким стоном Тристана, который вызвали её манипуляции.
— Джосси.
— Я хочу тебя, Тристан, — промурлыкала она.
Его рука легла поверх её руки, сжимая, когда она дотянулась до пряжки его ремня. Тристан сам не ожидал от себя такой сдержанности.
— Я тоже тебя хочу. Правда, хочу. Но этого не произойдёт, пока ты не будешь готова.
Джосси нахмурилась в ответ.
— Ох, я готова. Я всегда готова.
— В этом-то и проблема, — сказал он. — Я не позволю тебе использовать секс для того, чтобы отодвинуть на второй план то, что здесь на самом деле произошло.
— А что именно здесь произошло?
Тристан не ответил ей словами. Он просто улыбнулся и сплёл свои пальцы с её. Он чувствовал, что она ещё не готова к серьёзным признаниям или правде. Джосси высвободила свою руку и стала карябать свои пальцы около ногтей, пытаясь оттереть налёт, оставленный углём. Она не обращала внимания на пятна краски, крапинками покрывавшие её ногти.
— Расскажи мне что-нибудь, о чём знала только я, — потребовала она.
Тристан абсолютно точно понял, что именно она имеет в виду. Он заглянул в её сияющие глаза и задумался. Воспоминания заполнили его разум, он быстро прокручивал их в голове и нашёл одно, идеальное для того, чтобы им поделиться.
— Однажды я не дал тебе утонуть.
— Что?
Её глаза расширились, хаотичным движением рук она попросила его продолжить рассказ.
— Мы были на озере за моим домом, гуляли по причалу, ты спотыкнулась и упала в воду. Наверно, ты ударилась головой или что-то вроде этого, потому что ты так и не вынырнула. Я запаниковал и спрыгнул в воду, как-то нашёл твою руку в воде. Было морозно, и я несколько минут старался изо всех сил, чтобы вытащить тебя. Ты не дышала. Тогда я начал делать тебе искусственное дыхание. После нескольких моих выдохов, ты начала давиться водой и отхаркивать её. Я отнёс тебя ко мне домой, дал свою одежду, а твою отнёс сушиться. Мы никогда никому об этом не рассказывали.