— Тристан, есть то, что ты не знаешь обо мне. То, что…
И как только эти слова были готовы вырваться из неё, появился официант и расставил тарелки с их ужином на столе. Вид и запах принесённых блюд вызвали в ней чувство сильного голода, и она забыла, что хотела сказать.
И как бы Тристан ни хотел, чтобы она открылась ему, это было не то место. Он знал, что Джосси полагала, что сможет отпугнуть его своим прошлым, но она недооценила его преданность.
Они ели в тишине, хотя та и не была неловкой. Атмосфера была мирной и дружеской. У вина был очень насыщенный вкус, и Джосси не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь пробовала настолько вкусную пищу. Её интересовало, что же делают такого с продуктами, чтобы блюда получались настолько вкусными.
Во время ужина Тристан старался не глазеть на Джосси. Она всегда была красивой, но сегодня она ещё и такая таинственная. И даже учитывая её волнение, она была самым великолепным существом, которое он когда-либо видел. То, что она здесь, живая, её присутствие в его жизни, — иногда всё это сбивало его с ног. И часто он приходил в ошеломленное состояние, когда обнимал её или целовал, вспоминая, как когда-то молил о подобном даре.
— Ты когда-нибудь задумывался о том, что могло бы случиться, если бы я никуда не уехала? — спросила Джосси.
Она не могла думать ни о чём другом, с тех пор как узнала об их прошлом. Она представляла себе другую жизнь, где она могла стать кем-то, кем могли гордиться её родители. Она могла бы быть в списках отличников школы или участвовать в оформлении школьного ежегодника. Она могла бы поступить в колледж и изучать искусство. Она могла бы править миром с этим мужчиной на её стороне.
— Я думал об этом много раз, начиная с того дня, как ты уехала.
— Расскажи мне, — попросила Джосси, сложив свою салфетку и положив её на стол.
Она позволила своим пальцам скользить по татуировкам на его коже, очерчивая ствол и ветки дерева под его закатанными рукавами. Тристан улыбался сотням воспоминаний, окружавших их старый дуб.
— Вечером, перед тем, как уехать в Нью-Йорк, ты приходила к нам на ужин. Моя мама приготовила твой любимый десерт — брауни с арахисовым маслом. Мои родители постарались сделать так, чтобы мы смогли в последний раз насладиться обществом друг друга, но ты была совершенно потерянной, а я по-настоящему зол. Мы провели весь ужин в дурном настроении.
Тристан вздохнул и допил пиво. Одно лишь воспоминание о её потере могло заставить его сердце снова болеть.
— После ужина мы ушли посидеть на нашем дереве. На тебе была моя любимая голубая футболка и джинсы с дырками на коленях. Я помню, что притворялся, будто играю с торчащими нитками, чтобы просто оправдать прикосновения к тебе. Мы сидели молча некоторое время, не обращая внимания, что уже шёл отсчёт часов до нашего расставания. Когда наступил поздний вечер, твой отец позвонил и сказал, что придёт забрать тебя. Моя мама позвала нас в дом, но ты не хотела шевелиться. Ты цеплялась за меня и просила остаться с тобой наверху. Ты надеялась, что, если не спустишься, тебе не придётся покидать Луизиану.
— Похоже на мою логику, — саркастически прокомментировала Джосси.
— Час спустя, после угроз твоего отца и миллионов обещаний данных друг другу, мы вместе спустились. Это был последний раз, когда я тебя видел.
И хотя Джосси не могла помнить эту сцену, как Тристан, рассказ принёс ей такую же боль. В каком-то смысле она даже чувствовала облегчение из-за отсутствия этих воспоминаний. Она не была уверена, что смогла бы пережить всю ту старую боль вкупе с новой. Они бы убили её уже давно.
— Я плакала? Могу поспорить, я была плаксой.
— Нет. Ты не плакала. Ты была очень сильной.
Пока Тристан платил за ужин, Джосси задумалась о том, где та сила, которая вела её вперёд, полумертвую и без воспоминаний.
Они прогуливались рука об руку по Сипорт Виллидж, останавливаясь у витрин, хотя ни один из них не обращал внимания на товары. Тристан сфокусировался на том, как её маленькие пальчики обернуты вокруг его пальцев, на стуке её каблучков по мостовой и на их искривлённом отражении в витринах магазинов.
— А о чём эта татуировка? — спросила Джосси, постукивая пальчиком по изображению циферблата часов на внутренней стороне его левого запястья.
— Моё рождение. Здесь указано точное время, когда я явился на этот свет.
— А что насчёт этой?
Джосси дотянулась до его шеи, пробежав большим пальцем через две строки текста ниже его уха.
— «Всё было прекрасно и ни капельки не больно», — сказал он. — Главный герой «Бойни №5» Воннегута придумывал фразы касательно смерти. Что-то вроде того, что надо смотреть только вперёд.
Их глаза встретились, и она очередной раз восхитилась его способности объяснять простыми словами сложные вещи.
— Пойдём, — сказал он беспечно и потащил её за руку.
Он привёл её в шляпный магазин, где они мерили шляпы и смеялись над каждой до боли в животе. Тристан придерживал громадную пляжную шляпу на голове Джосси, потянув её за мягкие края. Она улыбнулась и потянулась к выбранной им фетровой шляпе. Он надвинул её на один глаз, и они встали перед большим зеркалом в раме.
— Ты выглядишь соблазнительно, — сказала она, осматривая его отражение.
— Уговорила, — ответил Тристан, подмигнув ей.
Джосси покраснела и положила свою шляпу на полку, пока Тристан платил за свою. Она находила странным, что, несмотря на то, какими бы отклоняющимися от норм поведения раньше не были её поступки, они никогда не заставляли её стесняться. Тристан смог вытащить эти чуждые ей чувства на поверхность. Она нашёл способ заставить её поверить, что она достойна вновь почувствовать себя невинной.
Когда они пришли в магазин «Апстарт Кроу», который сочетал в себе кофейню и книжный магазин одновременно, Джосси увидела, какое наслаждение Тристану приносило пространство, наполненное печатным словом. Она чувствовала, что он мог бы часами прочёсывать каждую полку в поисках интересной книги. Несмотря на то, что она не разделяла его страсть, ей нравилось видеть его счастливым и в своей стихии.
— Не волнуйся. Я буду ограничивать себя, — произнёс он, оставив поцелуй на её щеке.
Он повёл её туда, где ряд за рядом стояли полки с книгами. Когда что-то привлекало его внимание, он осматривал обложку, как будто изучал шедевр живописи. Затем переворачивал книгу и читал то, что было написано на обратной стороне — рецензию или описание книги. Последнюю книжку, на которой он остановился, он перелистывал несколько раз. Джосси изумлял этот ритуал, и она улыбалась каждый раз, когда он передавал ей то, что выбрал для покупки.
Тридцать минут и четыре книжки спустя, они разделили кусок чизкейка и мокко со льдом в кофейне.
Тристан убедил Джосси покататься с ним на карусели, так что они выбрали себе место, окруженное целой процессией животных. Золотые огоньки и зеркала отражали их, и Тристан не мог не думать о том, как они выглядят со стороны. Когда карусель пришла в движение, он придвинул Джосси ближе к себе и обнял её рукой за плечи.
— Ты знала, что карусели впервые появились у турков и использовались в качестве оборудования для тренировки солдат. Это доказывает, что они существовали уже через пятьсот лет после рождества Христова.
Джосси улыбалась, когда он делился с ней подобными фактами, обожая всю эту бесполезную информацию.
— Правда? Расскажи мне ещё, — дразнила она.
Тристан закатил глаза и оставил мягкий поцелуй чуть ниже её уха. Они смотрели, как дети катаются, опускаясь и поднимаясь на лошадях и тиграх. Органная музыка убаюкала их до состояния полного спокойствия, пока они кружились как двое влюблённых, вращающихся вокруг собственной оси в своей вселенной.