— Перестань быть таким трусом. Отказ — это избавление от чего-то испорченного и бесполезного. Они так не поступят, — говорил он сам себе.
Тристан встряхнул головой, перекинул ремень сумки через плечо, решив оставить пистолет под водительским сиденьем. Он поднялся на крыльцо к двери и сделал глубокий вдох, перед тем как позвонить в дверной звонок. Это казалось странным, он осознал, что никогда ещё не звонил в звонок своего собственного дома.
Время, казалось, двигалось слишком медленно, с каждой секундой его беспокойство росло в геометрической прогрессии. Он нажал на звонок ещё раз и выдохнул, мечтая о том, чтобы уже закончить с этим, чтобы он смог сконцентрироваться на Джосси. Несколько секунд спустя за дверью он услышал чьи-то шаркающие шаги и шёпот беседы. Красная дверь отворилась со скрипом и оба его родителя предстали перед ним, уставившись на него. Тристан расправил плечи и спрятал руки глубоко в карманах, ожидая, что будет, когда они поймут, что это он.
Они выглядели уставшими и изнурёнными. Но его мать была красива, как и всегда. Даже когда она стояла, съёжившись позади своего мужа, одетая в ночную рубашку, её причёска казалась идеальной, волосок к волоску. Отец Тристана стал выглядеть старше, седые волосы на висках выдавали его возраст. Их глаза начали осмотр с его ног и в синхронном танце двигались вверх по его телу, останавливаясь на рисунках на его коже и, в конце концов, достигнув лица. Его мать начала шумно ловить воздух, трясущиеся руки взлетели к её открытому рту.
— Тристан? — едва слышно произнёс Даниэль глухим голосом.
— Привет, — ответил Тристан, шаркая ногами и потирая рукой шею.
Отойдя от шока, Битси отодвинула мужа в сторону. Со слезами в глазах она бросилась к Тристану, спрятав лицо на его груди. Тристан крепко обнял маму.
— Ты здесь? Ты на самом деле здесь? — шептала она, хлюпая носом.
— Да мам, я здесь.
Тристан поцеловал её в макушку, как только она отпустила его и сделала шаг назад. Даниэль наблюдал за их воссоединением с противоречивыми эмоциями. Ликование, насторожённость и облегчение окутывали его разум, делая невозможным принятие сознательного решения. Не отдавая себе отчёта, он протянул руку Тристану в надежде что этот жест покажет, что он простил своего сына.
— Сын, — сказал Даниэль.
— Отец, — ответил Тристан, взяв отца за руку и пожав её.
Не позволив ему отойти, Даниэль притянул его в свои объятия. Несмотря на все их разногласия в прошлом, Тристан был его ребёнком, его плотью и кровью, и он безоговорочно любил его.
Битси провела их в дом, снова немедленно взяв на себя материнские обязанности. Она чувствовала себя превосходно в этой роли, так удовлетворённо. Слёзы заполняли её глаза, пока она наблюдала за Тристаном, сидевшим у кухонного островка и практически целиком заглатывающего сэндвич, который она ему приготовила. Её мальчик стал мужчиной. Он выглядел по-другому, таким повзрослевшим. Казалась, что в её кухне находится незнакомец.
Даниэль присоединился к жене и с изумлением рассматривал сына. Ему было интересно, какой из всех возможных сценариев жизни выбрал его мальчик. Какой именно путь сделал его таким мужчиной с коротко стриженными волосами и татуировками.
— Тристан, это на самом деле здорово, снова увидеть тебя, — мягко произнёс Даниэль, не зная, как поднять вопрос о намерениях Тристана. — Что привело тебя к нам?
Тристан прекратил жевать и внимательно посмотрел на отца. Конечно, они заслужили объяснения причин его внезапного приезда, но он не мог заставить себя поделиться с ними сейчас полной историей. Он откусил последний кусочек от сэндвича и быстро проглотил его.
— Мы можем поговорить завтра? Я был за рулём целых три дня. Мне на самом деле необходимо поспать.
— Конечно, — ответила его мать, грустная улыбка появилась на её губах.
— Мы поговорим завтра утром, — сказал его отец тоном, не принимающим отказа.
Без слов Битси отвела Тристана наверх, в его старую комнату, где, как он заметил, ничего не изменилось. Его глаза просканировали помещение, и он улыбнулся всем воскресшим в его памяти воспоминаниям. Каждая полка была заполнена книгами и его коллекцией музыки, не было ни одной пылинки на его вещах. Слишком уставший для дальнейшего исследования комнаты, он упал на свою кровать лицом вниз.
— Тебе что-нибудь нужно, малыш? — спросила его мать.
— Нет. Всё хорошо. Просто я сильно устал. Очень сильно, — пробормотал он в матрас.
— Ну тогда ладно, ты знаешь, где нас можно найти, если тебе что-нибудь понадобится. Просто постучи.
Битси улыбнулась, глядя на его крупную фигуру, распластавшуюся по кровати. Его ноги свисали, а раскинутые руки доставали до противоположных краёв постели. Она хотела подойти к нему, пристроиться позади и обнять, но она понимала, что не должна этого делать. Она всеми силами сопротивлялась желанию поцеловать его на ночь и аккуратно закрыла за собой дверь.
Этой ночью, когда все они спали глубоким сном, здание дома Фоллбруков из кирпича и известкового раствора, как по волшебству, снова превратилось для них в родной дом.
Чувствуя себя заложником, Джосси обошла периметр своей квартиры уже двадцать раз. У неё до этого никогда не было проблем с ограничением её передвижений. Она проводила так много времени в маленьких пространствах и не меньше времени в одиночестве, что подобная ситуация, казалось бы, должна быть для неё привычной. Она осознавала, что всё это связано с тем, что Тристан и Алекс запретили ей покидать квартиру. Одиночество было для неё приемлемым только на её условиях.
Это было третье по счёту утро после отъезда Тристана. И когда она пыталась вспомнить, какой была её жизнь до его появления, у неё не получалось. Она хотела только, чтобы он был здесь, рядом с ней. Она желала, чтобы он был счастлив и был в безопасности. Она просто хотела его.
Громкий удар в дверь прервал её внутренние блуждания. Она быстро пересекла гостиную, чтобы открыть входную дверь. Она открыла уже два замка, когда вспомнила, что надо спросить кто это.
— Алекс, mami, — прокричал он.
Джосси впустила его в квартиру, а вместе с ним потрясающе пахнущий завтрак в пластиковом контейнере.
— Ох, что это? — спросила она, протягивая руки.
Он передал ей еду, сел на диван и поместил ноги в огромных ботинках на кофейный столик.
— Буррито на завтрак от «Сомбреро». De nada.
— Спасибо, — пробормотала она наполненным едой ртом.
Алекс кивнул и включил телевизор, жалуясь при этом, что у неё так мало каналов.
— Может тебе лучше пожить в моей квартире. По крайней мере, у меня есть кабельное.
— Ни в коем случае. Тот факт, что я застряла здесь вплоть до дальнейших распоряжений, уже является достаточным наказанием.
— Хорошо, как хочешь. Что-нибудь слышно от твоего парня?
— Он прислал мне смс вчера вечером, сообщив, что он дома у родителей, но это всё, — ответила она, стараясь чтобы в её голосе не было заметно разочарования.
— Не волнуйся, Джо. С ним будет всё нормально.
— Я знаю.
Но на самом деле она не знала, только надеялась. Джосси никогда не прибегала к молитвам, но последние две ночи она молилась о том, чтобы он вернулся в целости и сохранности. Она старалась убедить себя, зная, что он умён и закалён улицами, но утешение не приходило.
— Здесь, со мной, ты в безопасности. Никто не захочет связываться с этой коброй.
Алекс согнул свою большую руку и сделал вращающее движение кулаком, имитируя движения змеи. Джосси закатила глаза.
— Знаешь разницу между этой коброй и настоящей?
— Нет, но я уверена, что ты мне расскажешь.
— Если настоящая кобра достанет тебя, ты ещё сможешь выжить.
Он рассмеялся над собственной шуткой и лёг на диванные подушки. Джосси покачала головой и решила это не комментировать. Она не хотела поощрять его.
— Как ты думаешь, он найдёт там что-нибудь, Джо? — спросил Алекс.