— Мне уже всё равно. Я просто хочу, чтобы он вернулся ко мне. Мы могли бы уехать. Попробовать убежать от них. Или, если это неминуемо, что они найдут и убьют меня, я бы лучше провела оставшееся мне время рядом с Тристаном.
— Это тяжело. Ты скучаешь по нему? — спросил Алекс, его глаза внимательно изучали её.
Перед тем как ответить, она посмотрела на свои колени и на свой уже не такой аппетитный завтрак.
— Я люблю его.
Заставив родителей поклясться, что это останется тайной, Тристан усадил их за обеденный стол и рассказал всё, что знал. Он вновь пережил своё вступление в криминальный мир, разрыв с Фионой и переломный момент в его жизни, когда он обнаружил МакКензи Делон. Они сохраняли молчание на протяжении всего его рассказа, обращая внимание на каждую деталь пересказанной им истории. Закончив, Тристан откинулся на спинку стула и выдохнул, почувствовав облегчение, что теперь он не один несёт эту ношу. Даниэль и Битси продолжали молчать, стараясь вникнуть в предоставленные им факты и понять, какими могут быть возможные последствия.
— Мне необходимо найти, каким образом Молони связан с Джосси, почему он желает ей смерти. Я не хочу вовлекать в это никого из вас. Я не хочу навлечь на вас опасность. Просто поймите, что мне нужно это сделать. Я не могу снова потерять её.
— Не могу поверить, что она жива, — прошептала Битси, дотянувшись через стол до руки Тристана.
— Большую часть времени я также не могу поверить в это, — сказал он серьёзно.
— Организованная преступность, Тристан? Ты ведь несерьёзно, — воскликнул Даниэль. — Ты ничего не сможешь сделать!
— Дорогой, — проговорила Битси, положив руку на его плечо.
— Я просто не могу понять, когда мы упустили тебя, — сказал он с поражением в голосе.
Битси стёрла слёзы со своих глаз, перед тем как они смогли бы испортить её макияж. Она посмотрела на мужа, а затем на сына, не зная каким образом вмешаться в их противостояние.
— Это неважно сейчас, отец. Может мы сфокусируемся на том, почему я здесь?
Даниэль сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.
— Какой у тебя план, Тристан? — спросил Даниэль.
— Я собираюсь поговорить со всеми в полицейском участке, кто когда-либо работал с Эрлом. Я также знаю нескольких людей, которые работали с Молони. Я не хочу сообщать ему о моём присутствии здесь, так что их я оставлю напоследок.
— Это опасно. Мне не нравится, что ты будешь вовлечён во всё это, — предупредил его отец.
— Я уже вовлечён.
— Я знал, что Молони опасный человек. Но я и подумать не мог, что он зайдёт так далеко.
— Откуда ты знаешь Молони? — спросил Тристан, высказывание отца разожгло в нём любопытство.
Даниэль вздохнул и обхватил грудь руками. У него не было намерения когда-либо оглашать эту историю. Он обратил свой взгляд на Битси, зная, что она будет недовольна тем, что он скрывал это от неё.
— Это было весной перед твоим шестнадцатилетием. Сыну Дина Молони, Дину Младшему, был диагностирован порок сердца. Заболевание поздно диагностировали. После того, как мы переговорили с его родителями, все согласились, что операция была единственной надеждой. Операцию проводил я, мне ассистировал доктор Маркус. Его сердце останавливалось дважды на операционном столе, во второй раз мы не смогли вернуть его.
— Атриовентрикулярный дефект перегородки? — спросил Тристан. Даниэль кивнул, гордясь и вспоминая об уникальной памяти своего черноволосого мальчика, который устраивался на полу его кабинета, читая медицинские журналы, словно это комиксы.
— Фиона никогда не рассказывала о том, что с ним произошло, — пробормотал Тристан.
— Когда я объяснял его семье, что мы потеряли его, Молони пришёл в ярость. Он сказал мне: «Ты заплатишь за это. Кровь за кровь, мой друг» Его речь выдавала в нем безумца. Я до сих пор помню его взгляд. Тогда я просто предположил, что это пустая угроза, которую спровоцировало горе.
— Господи, отец, ты не думал, что мне было полезно знать об этом, когда я начал встречаться с Фионой?
— Это бы что-нибудь изменило?
— Нет, — подтвердил Тристан, покачав головой.
Они сидели в тишине, впитывая всю ту важную информацию, которая открылась им. Битси тотчас же представила образ креста и крепко зажмурила глаза. Произнесённое шёпотом «Отче Наш» проносилось по комнате, эхом отражаясь от стен. Затем Битси открыла свои глаза, вспоминая свой собственный секрет.
— Есть ещё кое-что, — прошептала Битси, прервав свою молитву и содержащуюся в ней просьбу. Взгляды мужчин обратились к её полному раскаяния лицу. — Я сейчас вернусь.
Тристан и его отец сидели в тишине, окружённые рисунками Одюбона и столовым фарфором Битси, расставленным в старинном шкафу. Тристан не сводил глаз со своих пальцев, отстукивающих неопределённый ритм по столешнице, в то время как Даниэль пытался рассмотреть каждую деталь во внешности сына.
Битси вернулась с конвертом из плотной бумаги. Она села на своё место и вздохнула, позволяя вине и сожалению проникнуть в её слова.
— Я должна была отдать тебе это очень давно, — сказала она, подтолкнув конверт через стол к Тристану. — Оно пришло через шесть недель после того, как они уехали.
Тристан взял конверт и раскрыл его. Книга в пурпурном переплёте громким ударом приземлилась на полированную деревянную столешницу, раздавшийся в комнате звук был похож на звук пощёчины.
— Прости меня за то, что я утаила его от тебя. Не знаю, почему я хранила его до сих пор. Я думала, что лучше будет отгородить тебя от той части твоей жизни. Я никогда не думала, что…
Голос Битси становился просто путаницей из слов, пока пульс Тристана, казалось, отдавался в его ушах.
— Это дневник МакКензи, — в конце концов сказал он, пробежав пальцами по обложке. — Как ты могла?
— Прости меня, — было её единственным ответом, когда она отпрянула из-за его резких слов.
Он развернул конверт и увидел адрес, нацарапанный почерком четырнадцатилетней Макензи. Тристан резко поднялся из-за стола, схватив дневник, и устремился в тишину своей комнаты. Он закрыл на замок дверь и опустился на пол. Так он провёл несколько часов, читая слова, написанные лучшим другом его детства, каждая запись уносила его всё дальше в её мир, предшествующий её дальнейшей боли.
Молони сидел в старинном кресле в гостиной своей свекрови, чувствуя, что теряет мужественность из-за изобилия текстиля в этой комнате. Этот розовый цветочный рисунок выглядел просто смешно в качестве антуража для его крупной фигуры и хмурого выражения лица. Он потягивал виски «Джеймсон» и нетерпеливо постукивал пальцами по пухлой ручке кресла. Он хотел уйти отсюда несколько часов назад. Молони не привык делать то, что ему не нравится. Только одно удерживало его здесь, его единственной слабостью была его красавица-жена Джейн.
Она была мечтой во плоти и с годами становилась только краше. Её длинные рыжеватые светлые волосы, падающие завитками на плечи, прекрасно обрамляли её ангельское лицо. Молони улыбался, пока она с воодушевлением рассказывала историю, при этом энергично размахивая руками. Его привлекала её отвага, её огонь. И он любил то, что она любила его без всяких условий. Джейн не устанавливала никаких правил, когда это касалось их совместной жизни. Она поклялась быть преданной ему и с охотой терпела то, что предоставляла жизнь с Молони.
Не то, чтобы она при этом сильно страдала. С помощью вымогательства, оружия, торговли наркотиками и азартных игр, Молони обеспечивал им комфортную жизнь. У них были призовые лошади, скрытая ото всех частная собственность и красивый дом. Не хватало только семьи.
Молони вылил остатки виски из стакана в рот и сделал глоток. Огонь от алкоголя прошёл по его глотке и достиг холодного сердца, перед тем как переместиться в желудок. Со всем его богатством и властью, у него до сих пор не было того, чего он желал больше всего — наследника. Его сын умер, а дочь на другом конце страны начала новую жизнь.