Тристан выдохнул, наблюдая за дымком, который парил между их лицами, создавая занавес между ними. Но этот занавес всегда существовал. В действительности его мать никогда не видела, какой он на самом деле. И как все остальные, она никогда не заглядывала за привлекательный фасад и за проявления его ума. Большую часть своей жизни у Тристана было ощущение, что Битси в большей степени его восхищенная фанатка, нежели мать. Она всегда говорила, насколько он умён, как красив и вежлив, но на самом деле она никогда не старалась узнать его. И кажется, не знает его сейчас.
— Я не понимала, как много она значит для тебя, Тристан. Я бы хотела вернуться назад и сделать всё правильно. Ты знаешь, как говорят. Если бы желания были лошадьми, мы бы все ездили верхом.
Бисти вглядывалась в темноту сада, верхушки деревьев создавали четкий силуэт на фоне серого облачного неба. Она шмыгала носом и прикасалась к своим глазам, перед тем как к ним подступали слёзы.
— Мне жаль, малыш. Мне так жаль.
— Я знаю, мам.
Битси расслабилась, пригладила волосы и вытерла то, что осталось от макияжа под глазами. Она всегда говорила, что женщина с Юга должна выглядеть хорошо, даже когда у неё всё плохо.
— Это ничего не меняет. Я не готов простить тебя.
Битси оглянулась на дом в поисках Даниэля.
— Сделай мне одолжение, не говори никому, что я сейчас здесь.
Тристан встал и направился в сторону задней двери.
— Ошибаться свойственно людям, прощать — богам, — произнесла Битси ему в спину.
Тристан удерживал свой взгляд на двери.
— Каждый из нас — свой собственный дьявол, и мы превращаем этот мир в свой собственный ад, — ответил он.
Тристан оставил маму на крыльце наедине с её слезами и словами Оскара Уальда.
На улице было тихо, пока Морт прокладывал свой путь вокруг дома. Он проверил каждую дверь и каждое окно, в конце концов найдя одно незакрытое. Оказавшись внутри, он позволил глазам привыкнуть к приглушенному освещению и начал исследование.
Дом был типичным жилищем холостяка. Немного элементов декора, мало еды в холодильнике и ненадёжная система безопасности. Он обошёл все комнаты, не найдя нигде ничего особенного. Толчком открыв дверь в небольшой кабинет, Морт сжал губы, чтобы сдержать готовые сорваться с них слова. У одной из стен стоял небольшой стол с ноутбуком. На соседней стене сотни фотографий Моники Темплтон были приклеены и пришпилены к стене, формируя коллаж. Фото, как она покидает работу, как выходит из своей квартиры, машины, ест ланч и пьет. Среди фотографий к стене было также прикреплено несколько предметов. Обертки от жевательной резинки, пара кружевных трусиков и её потерянный рабочий бэйдж.
Медленными рассчитанными движениями Морт сорвал со стены каждую фотографию, каждый предмет и сложил всё это в небольшую сумку, которую он взял с собой. Он пришёл сюда в поисках информации, но сейчас его планы изменились. Он должен избавиться от этого надоедливого человека.
Удовлетворенный тем, что на стене ничего не осталось, он достал пушку из-за пояса и направился в сторону спальни.
— Просыпайся, сучонок, — голос Морта прозвучал громко в пустой комнате.
Мужчина проснулся, но, кажется, так и не мог осознать, что в комнате он не один.
— Я сказал, просыпайся!
Эван вскочил с кровати, испугавшись громкого голоса. Когда его глаза приспособились к темноте, он обнаружил, что на него направлен ствол очень крупного оружия.
— Что за…? — закричал он, стараясь увернуться, прижавшись к изголовью кровати. Паникующий голос Эвана надломился, как у подростка только достигшего половой зрелости
— Вперёд, давай и постарайся бежать, это только сделает процесс веселее.
Голос был холодным и до боли злым. Мурашки пробежались вдоль его позвоночника, когда глаза в конце концов рассмотрели обладателя этого голоса. Он не мог ясно видеть мужчину, стоящего над ним тени, но безошибочно идентифицировал его.
— Роб? Как ты попал сюда?
Ужас поселился в его желудке, вызывая тошноту. Страх покалыванием прошёлся по коже, и он знал, что у него осталось мало времени.
— Я нашёл твой алтарь, посвященный Монике, — сказал Роб, направив оружие в сторону стены. — Я всё это забрал. Не желаю, чтобы подобный кусок дерьма каким-либо образом был связан с моей девушкой. Ты чертов преследователь.
— Нет. Это не то что ты думаешь! Клянусь!
— Что тогда? Ты работаешь на Молони?
— На кого? — спросил Эван.
— Так я и думал. Как долго?
— Как долго что? — глаза Эвана сканировали комнату в поисках возможности побега.
— Как долго ты следишь за ней?
— Я не следил …
Морт приставил пистолет к его лбу.
— Я даю тебе возможность закончить это предложение.
— Д-девять месяцев, — заикаясь, сказал Эван.
— Ах, так по справедливости ты нашёл её первым. Очень плохо. Она просто была нужна мне для работы. Она привела меня к кое-кому другому. Но она зацепила меня. Ничего не могу поделать с тем, что хочу её.
— Тогда ты понимаешь, — Эван увиливал от прямого ответа, — её притягательность. Насколько она потрясающая.
— Я понимаю её так, как ты никогда не сможешь понять.
— Я прекращу. Клянусь. Я оставлю её в покое. Только оставь меня в живых, — умолял Эван, тяжёло дыша.
— Чёртов трус. Разве это преданность? Ты готов оставить её, чтобы спасти себя. Она достойна большего. Слишком поздно.
— Что я могу сделать? Чего ты хочешь? — спрашивал Эван, готовый отдать всё, что угодно, чтобы спасти свою жизнь.
— Я хотел, чтобы ты держался подальше от моей девушки, но ты ничего не смог с собой поделать.
Роб приставил глушитель ко лбу Эвана и перед тем, как мужчина только собрался молить о спасении своей жизни, нажал на курок. Он не дожидался того, как угаснет свет в глазах Эвана, ему это не было нужно. Это убийство принесло ему самое мощное удовлетворение из всего, что он когда-либо чувствовал. Этот человек был вором, который собирался украсть у него самое ценное.
Следующим вечером по новостям сообщили, что Эван Рэндал, мужчина тридцати восьми лет, был найден мёртвым в его доме домработницей. Не было обнаружено следов взлома, также не было свидетелей. У полиции нет подозреваемых.
Глава 18
Терминатор
Граница между затемнённой и освещенной частью небесного тела
Барри стоял на углу между Шартрез-стрит и Ерсулайнс авеню, ожидая прибытия своего бывшего коллеги. Он прислонился к стене здания и зажёг сигарету, прикрывая её рукой от ночного бриза. И хотя он никогда не покидал юга страны, Барри не чувствовал пресыщения и не был равнодушен к его очарованию. Он наслаждался влажным городским воздухом и резкими гудками, которые доносились с барж, пересекающих реку.
Когда он не был занят работой на Дина Молони, он любил рыбачить. Барри находил покой, проводя время между водой и небом. Он чувствовал себя маленьким и ничего не значащим. Его окружало ощущение спокойствия, это было место, где он ни за что не нёс ответственности. Его дочь всегда волновалась, когда он уходил один. Она просила его надеть спасательный жилет, не пить много пива и всегда иметь при себе телефон. Он смеялся над подобной перестановкой ролей между ними и спрашивал, как мобильный телефон сможет спасти его от утопления.
Иногда Барри представлял, как погружается в теплую солоноватую воду, и как вода наполняет его лёгкие. В его мыслях подобная смерть была не самым плохим вариантом. С другой стороны, куда проще представить, как он доживает последние дни в окружении женщин и виски во Французском квартале.
На данный момент он был уже человеком в возрасте. Это подтверждали седые волосы и морщины на лице. Размер его талии и банковского счета увеличились с течением лет, но не так уж и сильно. То, что не забрал у него физический возраст, забрало время, проведенное в делах Молони.