Боль поутихла, но вот жизнь в новом мире не задалась. Не помог и визит к знахарю, который стоил целых двадцать споранов. Высокая цена объяснялась тем, что знахарь настаивал на приеме гороха свежаками в его присутствии, и цена горошины была включена в стоимость его услуг. Вердикт Матроса (так звали знахаря Юбилейного) его не обрадовал – дар оказался бесполезным. Его способностью была возможность незначительно менять силу притяжения в круге трехметрового диаметра, то есть изменять по желанию вес небольшого по размерам предмета массой не более 1 кг. Самое печальное, что прием горошины никак не повлиял на развитие дара. Точнее, Матрос сказал, что не заметил никакой разницы. Ни радиус действия способности, ни величина воздействия на вес никак не изменилась. Даже условия применения дара остались прежними – воздействие возможно только на небольшие легкие объекты.
С Топором встретиться через неделю, как они планировали, не получилось – графики рейдов Топора не совпадали с графиком его выездов. Получилось пересечься только тогда, когда его месячный контракт подходил к завершению. Узнав, каким даром Улей наградил крестника, Топор извинился и отказался принять его в свою команду. Они немного поговорили за жизнь, и Топор объяснил ему, почему никому не понадобились его навыки обращения с ПТРД. Все оказалось просто. На войне их учили стрелять с открытого прицела по бронированным целям на дальностях 100–150 метров. В Улье из очень шумного оружия с ручной перезарядкой с таких близких дистанций на развитых зараженных никто не охотится. Вот огонь из КПВТ – совсем другое дело! Солдату следует переучиваться либо на снайпера, либо на пулеметчика. Ну, или перебираться с любым караваном торговцев в трейсерский стаб Заповедник – может, там найдутся желающие включить в свою группу стрелка из ПТРД. После разговора с крестным, он понял, что отправиться в Заповедник будет и вправду самым лучшим решением.
Когда обязательный месяц работы на стаб закончился, он нанялся в охрану каравана, идущего через Заповедник. Поход был непростым – караван практически каждый день отражал то набеги зараженных, то прорывался через засады муров или атомитов. Караванщики знали свое дело, а их разведка работала просто идеально. Без потерь, конечно, не обходилось, но караван не спеша шел по маршруту от точки до точки, и он добрался до цели своего похода.
В Заповеднике его ждал полный облом – спроса на стрелков из ПТРД от трейсеров не было, а в охрану службы снабжения его не взяли по причине слабого вооружения – на ближнем Западе толка от ППС не было. Пришлось устраиваться простым носильщиком, копить спораны на снарягу и ждать у моря погоды. ППС он наметил сменить на понравившуюся ему снайперскую винтовку М1903А4 образца 1942 года под винтовочный патрон.30–06 производства США. Оружие было привычной ему конструкции и стоило очень недорого, поскольку этот патрон не пользовался большим спросом. Саму винтовку он мог купить сразу, но решил подкопить денег и выкупить у продавца сразу и сам ствол, и как можно больше патронов к нему.
Но все резко изменилось, когда в Заповедник вернулся из длительного рейда Ревун, командир самой известной и удачливой трейсерской команды в округе. В тот вечер, после тяжелого выезда за продуктами, он отдыхал в баре с кружкой пива. Поскольку в стабе он был новичком и еще не успел завести себе друзей, то за столом сидел в одиночестве, неспешно потягивал пиво и слушал разговоры рейдеров. Когда пиво в его бокале почти закончилось и пришла пора уходить, в бар ввалилась веселая ватага небритых рейдеров. Свободных мест в зале оставалось мало, он разом допил пиво и уже собрался освободить стол, как был остановлен рыжебородым парнем, представившимся Ревуном и предложившим отметить с его группой удачное окончание рейда. Он согласился, и эта встреча, можно сказать, перевернула всю его жизнь. Трейсеры делились подробностями рейда, а он в ответ рассказал нехитрую историю своего появления в Стиксе. На удивление, Ревун слушал очень внимательно. Когда же он попрощался с ребятами и собрался уходить, поскольку тяжелый день давал о себе знать, Ревун отвел его в сторону и предложил завтра после завтрака навестить местного знахаря. Все расходы Ревун пообещал взять на себя с условием, что он будет молчать о его предложении и разрешит знахарю поделиться с ним конфиденциальной информацией о его даре. Он согласился – завтрашний день у его смены был свободен.