Кожу покалывало от бурлящей внутри меня смеси ярости и смущения. Я злился, что Эш попыталась так небрежно бросить мне эти слова.
Любовь.
Немыслимо.
Нет, она меня не любила. У этой девчонки до меня был всего один парень. Эш не могла даже приблизиться к понимаю значения настоящей любви.
«А ты можешь, Константин?»
Единственный пример любви, что я видел собственными глазами — это отношения моих родителей. Отец обожал нашу маму. Баловал подарками, вниманием и похвалами. Защищал любой ценой. Вступался, если кто-то решался выступать против нее. Поддерживал во всех начинаниях. Он дал ей все, в чем она нуждалась и желала, и даже больше.
У нас с Эш этого не было.
«Лжец».
Я бросил взгляд на Эш. Она все еще дулась, скрестив на груди руки. Конечно же, Эш выглядела в этом крошечном черном платье достаточно шикарно, чтобы мне захотелось ее съесть. Каким бы шампунем ей ни помыли волосы, эффект вышел таким, что за ее локоны хотелось умереть. Я жаждал вернуть ее на мои колени, зарыться носом в шелковистые локоны. Просто сидеть и вдыхать их аромат. Все же Эш вызывала большее привыкание, чем ее чертовы мармеладные мишки.
В ее сумочке зазвонил телефон, и она вытащила его, чтобы ответить.
— Привет, пап…
Она резко замолчала, когда Бэрон ей что-то сказал. Эш поднесла ладонь ко рту, ее явно шокировало услышанное. Наконец, она кивнула, хотя отец и не мог этого видеть.
— Хорошо, — прошептала Эш. — Я тоже тебя люблю.
Отложив телефон, она повернула голову в мою сторону.
— Уин, что ты сделал?
— Касательно…
— Не увиливай, — она хлопнула меня по руке. — Я о тройняшках.
— Я же сказал, что позаботился об этом.
— Но без подробностей, — фыркнула Эш.
— Они напали на тебя, — рыкнул я, походя сейчас на своего отца больше, чем хотел признать. — И они за это заплатили.
— Не знаю, как тебе это удалось, но папа сказал, что у Скаута будут большие проблемы из-за вождения под наркотическим воздействием. Все трое в результате аварии получили идентичные травмы коленей.
— Они больше не смогут играть в лакросс, — я мрачно и жестоко рассмеялся. — Никакого Гарварда. Никакого лакросса. Никаких машин. И даже мамочка на этот раз их не спасет.
— Ты что-то сделал и с Мэнди? — поморщилась Эш.
— Она сама виновата. Я просто помог ее разоблачить. Теперь ей придется ответить за несколько своих неудачных операций. Она будет очень занята и вынуждена потратить кучу денег, пока ее сыновья будут сидеть за решеткой.
— И ты провернул все это ради меня?
— Не придавай этому такое большое значение, Золушка, — насмешливо фыркнул я.
— Слишком поздно, — в ее голосе появились такие дразнящие нотки, от которых мой член болезненно затвердел. — Ты не можешь это отрицать, Уин. Ты влюблеееееен в меня.
— О, замолчи, Эш.
Она рассмеялась, да так заразительно, что я не удержался и присоединился к ней. Покопавшись в сумочке, Эш выудила пакет из кондитерской. Стоило ей раскрыть его, как по салону пополз знакомый аромат, и я застонал.
— Я купила тебе подарок, мой милый парень.
— Я завязал с этим.
— Неправда. Открой рот.
Раздраженный, но не способный отрицать очевидное, я приоткрыл губы. Эш положила мне на язык мармеладного мишку и чуть задержалась, буквально моля меня ее укусить. Я сжал зубы, даря ей желаемое. Убедившись, что оставил отметину на ее плоти, я ослабил захват и стал посасывать палец, пока она его не убрала. На языке остался мармеладный мишка, вкусом смешиваясь с неповторимой сладостью Эш.
— Раз ты их так полюбил, я купила небольшой пакетик и твоей маме, — она закинула одного мишку себе в рот, и мне безумно захотелось остановиться на следующем же светофоре, прижаться к ее губам своими и украсть мишку прямо с языка.
— Ты купила сладостей моей маме?
— В качестве благодарности. За день в спа.
— Я почти уверен, что этот день прошел под лозунгом «пригрози горничной держаться подальше от ее богатого парня», но неважно, Эш. Ты все равно видишь вещи не такими, какими они есть на самом деле.
Она помахала средним пальцем у меня перед глазами, и мне захотелось его укусить.
— Может, все так и начиналось, но потом Кэролайн изменила свое мнение обо мне. По крайней мере, мы на пути к этим изменениям.
— И правда, — буркнул я, — тебя трудно игнорировать, когда вонзаешь в плоть свои когти.
— К тому же, я ее раскусила, — продолжила Эш, проигнорировав мое высказывание.
— Это было бы отлично. Прошу, скажи, что действительно разгадала маму. Мы — ее дети — всего лишь всю жизнь пытаемся это сделать.
— Тогда вывод станет для тебя очевидным, — она скормила мне еще одного невероятно вкусного мишку. — Она похожа на одного из тех одичавших в лесу медведей. Опасная и пугающая. Шерсть всегда стоит дыбом, а когти выпущены.
— Уверен, ей придется по душе это сравнение, обязательно сообщи ей при следующей встрече.
— Все из-за того, что она защищает своих детенышей, — со вздохом продолжила Эш. — Она страшна, ведь так и должно быть. Вы, Константины, словно устрашающие медведи…
— Китон говорит, что мы львы, — перебил я ее.
— Плевать. Вы сильные и пугающие звери. Возможно, находитесь наверху пищевой цепочки, так?
— Никаких «возможно». Мы совершенно точно там.
— Твое высокомерие меня душит. Можно открыть окно? — невозмутимо отозвалась она, а потом раздраженно качнула головой. — Но это не значит, что за тобой не охотятся, Уин. Все мечтают задеть тебя. Как Морелли и эта глупая Мередит.
«Или же тот, кто убил папу».
— И что? — выдавил я сквозь стиснутые зубы и кивнул. — Им не одолеть нас.
«А с отцом у них все получилось».
— Это не значит, что у них никогда не выйдет. Кэролайн это понимает, потому защищает вас каждую минуту. Оберегает любой ценой.
— И каким образом это понимание помогло тебе с моей матерью?
— Я всеми возможными способами доносила ей, что не представляю угрозы для ее детей. В частности для тебя. Что я союзница, — Эш положила мне в рот еще одного мармеладного медведя. — Ну, знаешь, что я в команде Константинов.
— Хмм.
— Да, хмм.
— Не обнадеживай себя, — произнес я. — Похоже, ты застала маму врасплох, — как когда-то меня. — Однако она соберется с мыслями и вернется, покачивая бедрами. Надеюсь, ты готова, чтобы с твоей жизни содрали кожу.
— Забавно, ведь именно так я себя ощущаю с тех пор, как села на твой стол и позволила творить со мной разные извращенные вещи, — дерзко ответила Эш. — Мне нечего скрывать, — только вот легкое дрожание ее ресниц сказало мне об обратном.
Я мысленно вернулся к недавним событиям вечера. Произошедшим уже после того, как мы с Перри закончили с тройняшками. Нейт прислал мне сообщение о том, что в наши ряды затесался крот. И что если я когда-нибудь решу вытащить голову из задницы и проверю журнал звонков Эш, то, вероятно, все пойму. На тот момент эта очередная попытка вбить клин между мной и Эш меня разозлила. Однако, заметив легкое беспокойство, мелькнувшее в ее глазах, я напрягся. Семя сомнения уже было посажено и теперь дало росток.
— Просто для протокола: в первый день я не делал ничего извращенного, — ответил я, слегка тряхнув головой, чтобы прояснить мысли. — Просто потратил немного времени на сближение и более близкое знакомство со своей инвестицией, чтобы потом пойти ва-банк.
— Ва-банк? — она усмехнулась. — Так и знала, что ты влюбился.
— Иди к черту, Золушка.
— Уже сходила. На переднем сиденье машины. Могу привезти тебе оттуда футболку.
Я ускорился, пролетая мимо нескольких машин, а потом завернул в гараж. Громкое урчание двигателя эхом отдалось от стен, создавая иллюзию взлетающего реактивного самолета. Я увидел свободное место рядом с дверями в здание, недалеко от ресторана, и быстро занял его. Припарковавшись, я вылез из машины и вдохнул едкие выхлопные газы оранжевого чудища Перри. Эш тоже выбралась, поправила свое короткое платье и перекинула ремешок сумочки через плечо.