— Поясните, господа, — с интересом уставился на нас Добродум.
— Обучившийся одарённый, а не врождённый. Тренировался с детства, — пояснил я.
— И успешно, — констатировал тип. — Похвальное упорство, частично извиняющее ваш вздорный нрав.
— Прошу простить, Добродум Аполлонович, но я оного при вас не проявлял, — огрызнулся я.
— Вот и я про то же, — загадочно ответствовал он, после чего положил на стол визитку. — После окончания испытаний жду вас, Ормонд Володимирович, с оным дипломом в урочное время, — откомментировал он свои деяния.
— Господа экзаменаторы? — осведомился я, прихватив, не смотря на неё, визитку.
Всё же, срок отведённый на испытание, проходил, а тут экзамен, а не трибуна для злокозненных Добродумов. Комиссия собралась, посовещалась и огласила вердикт, что продемонстрировал я успехи в учении изрядные. Что в девятипозиционной шкале оценок было наивысшей. После чего, я покинул аудиторию, а в неё с кислым видом входил Славобор.
«Вот и поговорили» — сообщил я закрытым дверям, вызвав звуки как со стороны Люцины, так и подпевал, правда, противоположной эмоциональной окраски. После чего я покинул аудиторию ожидания. А несколько минут спустя — и гимназиум. Разменял в ближайшей лавке крупную купюру, прикупив сладостей (для головы полезно), я от стоянки наёмных самокатов (как именовались авто), направился домой.
Необходимое сделано, а мне предстоит меня самого пугающая работа — осознать, понять и принять, что со мной случилось, во что я превратился и как со всем этим дальше жить.
2. Удачная комплектация
Добравшись до дома, я этакой отжравшейся мышкой проскользнул в комнату. Говорить ни с кем не хотелось, а количество «блуждающих воспоминаний», провоцирующих конфликт и, как следствие, неприятности, от вполне ощутимого физического дискомфорта, до крыши, прощально помахивающей мне скатами от горизонта, зашкаливало.
Единственное, что — способ Олега справиться со стрессом в виде этакой весёлой злости с изрядной толикой сарказма Ормонд принял без возражений, с удовольствием. Да и фамилии более чем соответствует, хмыкнул я, скинул барахло, развалился на койке в позе расслабления и медитации (пузом в потолок) и начал употреблять закупленный шоколад, параллельно погружаясь в воспоминания и утрясая противоречия.
Для начала, я влез в наиболее критически противоречивый раздел. Который был, на минуточку, десяток лет смыслом существования Орма, а теперь будет основой нашего будущего. А именно — местное колдунство.
И погружение в информацию открывало такую картину: колдунство это, на минуточку, пусть и не полностью, но вполне научно обоснованно. Например, существование эфира мог отрицать лишь психически больной фанатик, потому как проводов передачи электроэнергии в Полисе… не было. Эфирный «план», либо изнанка, либо навь, как её только не обзывали, хранила выработанную центральными генераторами энергию и получалась домовыми приёмниками. Что любопытно, она, эта энергия, могла храниться в эфире, как в аккумуляторе.
Сам процесс в подробностях не охватывал ни курс гимназиума, ни имеющиеся в доме книги, но на практике подобное «свойство эфира» охватывало границы Полиса, что было довольно сложно, потому как просто закачать разницу потенциалов (как бы ни бредово это не звучало) в эфир было проще, чем локализовать его потребление.
Впрочем, чисто техническое взаимодействие с эфиром на этом заканчивалось, насколько мне было известно. А вот далее шла техномагия, как она есть. Потому как владеющий или одарённый оперировал не пространством, а именно энергией (странное определение, но выходило так), способной, по воле оператора, принимать различные формы. Кинетика всех типов и видов, тепло, холод, кинетические импульсы.
Сам оператор эфира при этом обладал удручающе низким КПД, не только в плане воздействия. То есть, например, нагрев воды сформированной плазмой. Потери у самого воздействия немалые: свечение, тепловое излучение везде, а не куда нужно, и прочее подобное. Но КПД формирования самого плазменного сгустка выходило именно в те 5-15 %, о которых писали книги. То есть, КПД воздействия на объект, в данном случае воды, опускалось до считанных процентов в итоге.
При этом, те же паровые турбины яровика, либо разгонные катушки эфирострела не требовали от оператора выдавать какой-то определённый тип воздействия. Их машинерия работала с эфиром, подвластным оператору, напрямую, конвертируя его в воздействие с КПД до семидесяти процентов. Собственно, отсюда и росло определение одарённого в десяток тысяч киловатт-час — это то воздействие, которое мог осуществить на экспериментальных стендах одарённый, исправно выдающий эфир «широким каналом».