— Именно так, — ответствовал я. — Но нам нужна не только высота, но и скорость и траектория. Соответственно, ракета движется не по прямой и по сути, обогнула Землю. На данный момент я приближаю скорость к потребной.
— Любопытно, — подал голос Легат. — И сколько груза может нести по вашим мыслям сия ракета?
— До нескольких тонн, Валериан Антиохович, в теории. Но, признаться, использование её в милитантских целях видится мне неверной, — ответил я.
— Вам, да и, пожалуй, мне, возможно и так, — произнёс Легат. — А вот за многих иных не поручусь.
— Система спутников обнаружения, описанная в брошюре, — отметил я. — Не только позволит отслеживать старты авиации, против которой, кстати, ракеты будут прекрасной защитой, — отметил я. — Но и старты самих ракет, ежели и появится таковой зложелатель.
— Ну и появится таковой, и что мы сделаем? — резонно вопросил милитант.
— Та же ракета-перехватчик, с взрывчатым веществом и кучей поражающих элементов. Либо термическим излучателем. Возможности атаки и защиты выйдут уравновешены, так что мне видится верным не тратить ресурсы на разработку оружия, — отпарировал я.
— Возможно и так, возможно, — спустя несколько секунд ответил собеседник. — Но на разработке защитных ракет я категорически настаиваю! — выдал он в общем-то логичное требование.
— Да и спутники, — подал голос Глава Академии. — У вас приведены высоты, варианты их орбит, Ормонд Володимирович. Но не указано их потребное количество. Я точно сказать не могу, но их потребно тысячи, для наблюдения за поверхностью планеты.
— Примерно так, — не стал спорить я, хотя внутренне поморщился от несвоевременного вопроса. — Но у меня есть предложение, которое сможет решить этот вопрос. Впрочем, я озвучу его после успешного вывода нашего первопроходца на орбиту.
— Первопроходец, — проскрипел Остромир. — Прекрасное название, — на что наблюдатели одобрительно загудели.
Ну, вполне сносное название, отметил я, пощёлкивая переключателями. Через несколько десятков минут ракета двигалась вместе со спутником, судя по телеметрии с нужной скоростью и на нужной высоте. Девчонки радостно приветствовали сей момент попискиванием, чмоками в щёки и прочим, но я пока не радовался. Было еще одно дело.
— А сейчас чем вы заняты? — последовал вопрос. — Судя по поведению ваших помощниц, всё удалось?
— Всё да не всё, — ответил я, дождавшись остановки тяги и подав команду на отстыковку. — На данный момент на орбите и спутник, и ракета. Последнюю я отсоединил, но на орбите ей делать нечего. Так что я её направляю к Земле.
— А где она окажется? — последовал заинтересованный вопрос. — И не найдут ли её… — тут вопрошающий не договорил, но смысл был понятен.
— Окажется она в атмосфере. В самом буквальном смысле этого слова. Сгорит от трения, — ответил я, увеличивая тягу. — Войдёт в атмосферу под острым углом, оболочку мы рассчитывали с учётом этого, и она просто сгорит, как астероид. Так, уважаемые, внимание на экран! — громко озвучил я, щёлкнув переключателем.
Впрочем, чуть не опозорился — экран демонстрировал пустоту, с голубой дымкой по одному краю. Вот бесовская фигулина, посетовал я, а вот ориентиров относительно земли я не ввёл. И щаз вращал бы как дурак, «ища Землю». Хорошо хоть часть атмосферы видна, да и звёзды стали проступать, то ли конденсат с объектива испарился, то ли ещё что.
— Голубе свечение — атмосфера, — выдал я громко и, прикидывая, «куды вращать», обратился к Миле. — Отметь, пожалуйста, в следующих спутниках блок наблюдения должен свободно вращаться по поверхности и иметь свой гироскоп, — на что Мила зашуршала стилом.
А через пару минут экран занимала голубовато-белая картинка. Довольно известная Олегу, но в первый раз наблюдаемая тут.
— Наша Земля, уважаемые, — отметил я, с хрустом приподнимаясь и приобнимая девчонок. — У нас получилось…
Впрочем, пару сумбурных минут спустя, надо было вновь возвращаться к делам. Я деловито уселся, подключил новый блок переключателей и защёлкал ими, наблюдая за экраном.
— Итак, второе по важности открытие — эфир в Солнечной системе ничем не отличен от эфира на Земле, будет подвластен одарённому, — озвучил я.
— Как будто это было неясно по наличию связи, — гадко выдал один из непредставленных академиков.
— Ну, вам, уважаемый, возможно всё и было ясно, — отернился я. — А вот для меня связь эфирофоном и живой человек — вещи разные. И само наличие эфира и связи никак не утверждает его подвластность. Ну и, наконец, третье, не столько открытие, сколько удовлетворение любопытства, — высказал я, покуда всякие злобные завистники и прочее не начали высказываться. — Посмотрим на наш Полис, насколько, конечно, его удастся увидеть.