И начал я вращать рукояти настройки. А так-то понятно, что всяких критиканов и злопыхателей я повергну в прах. Своими многочисленными достоинствами. Но на данный момент сие повергание будет несвоевременным. И через минуту на экране был наш Полис, занимавший четверть экрана. Частично скрытый, точнее размытый облачностью, но различимый, как и комплекс Академии, где мы пребывали.
— Вижу, потенциал у вашей придумки есть, Ормонд Володимирович, — выдал Легат. — А вы говорили о тепловизоре? — напомнил он.
— По моему разумею, смысл тепловизора будет лишь ночью, — ответствовал я. — Нагретая Солнцем планета не даст нам наблюдать что-то, кроме пятна тепла. Впрочем, попробовать нам ничего не мешает, — заключил я, на что раздался гул.
В смысле «интересно». Впрочем, интересно было и мне, так что и я щелкнул переключателем. Однако, как и ожидалось, кроме этакого «поля засветки», ничего мы не узрели.
Тем временем, наблюдатели, погудев, выставили Всеслава Изяборовича в роли рупора.
— Ормонд Володимирович, по результатам могу сказать одно: сотворили вы Дело с большой буквы. Не могу полностью представить всех перспектив, пред нами открывающихся, — выдал Глава Академии. — И деяние ваше, совершённое в одиночку, заслуживает награды. Чего бы вам желалось?
— Должно отметить, что не в одиночку, а как с помощницами моими, Милорадой Поднежевной и Люциной Перемысловной, а также в разработке сенсоров принимал немалое участие Лавр Путятович, — обменялся я кивками с куратором. — А желалось бы мне, Всеслав Изяборович, получить под начало одно из направлений, в процессе полёта открытых. Курировать и контролировать, да и самому исследовать и испытывать, — озвучил я.
— Наградой за хорошую работу становится следующая работа, — хмыкнул Академик. — Хотя и ряд организационных моментов этому препятствует, однако просьба ваша удовлетворена будет. Ибо Закон Полиса в том меня утверждает. Что ж, Ормонд Володимирович, вижу, устали вы, что и не мудрено. Ступайте, отдохните, детали завтра обсудим…
— Буквально одну минуту, — решил я ковать, не отходя от пункта управления.
Да и когда мне столь представительная аудитория достанется? Возможно — вскоре, возможно — никогда. То что меня «не задвинут» — хорошо. В этом случае я Изяборычу верю, но у меня и иная цель.
— Дело в том, что у нас был разговор о группировке спутников, — начал я.
— И впрямь, уж больно впечатлялся, — усмехнулся академик. — Поведайте, что надумали.
— Спутников на низкой орбите, для отчётливого наблюдения за планетой, или условно-необходимой частью потребно не менее тысячи, а лучше — больше. Но сие не выдержит ни один Полис, потому дело это межполисное, — озвучил я.
— Полагаете, вопрос Союза Полисов Гардарики? — озвучил Даросил Карлович, переглянувшись с Главой Академии.
— Полагаю так, но не только. Со спутниками Союз, конечно, справится, от ряда угроз себя обезопасив, — отметил я. — Но, уважаемые, простите за банальности, столь разумным людям известные. Но я гражданство выслуживал в Управе, под началом почтенного Даросила Карловича. И не говоря о трагедии недавней, могу сказать так: Полисы меняются, жители их, и не в лучшую сторону. Не могу сказать, что вот война и резня всеобщая начнётся завтра, но и возразить против этого не могу. А значит, нужны усилия и дело, которое совместно делать начнём. Не рушить, а строить.
— Ну, тут есть с чем поспорить, — выдал Даросил Карлович в тишине. — Но в общем и не сказать, что вы неправы. Полагаете освоение просторов пустоты как занятие, Полисы сплотящее? — с некоторым скепсисом вопросил он.
— Полагаю, ведь не только пустота над нами. Да, к примеру, спутники те же. До пояса камней небесных, меж Марсом и Юпитером, далеко. Но, кто сказал, что добраться до них тяжелее, нежели на орбиту? А подведя астероид к Земле, можно производство на орбите наладить. А планеты? Исследование, да и колонизация. Чем не занятие? Две сотни лет назад, ежели учебники не врут, не просто так многие на заокеанские материки переселились. А так и им дело найдётся, да и мыслей дурных не будет. Точнее, будут, но в другую сторону дурные, — несколько запутался я измышлениях, всё же устал и перенервничал.
— Эк вы изящно выразились, — хмыкнул Карлович, — «в другую сторону дурные». Запомню, — покивал он. — А насчёт измышлений ваших, посидим, обдумаем.
— Сколько направлений мыслите, раз уж задержались? — полюбопытствовал Глава Академии.