Полюбовавшись с четверть минуты кумачовой ряхой Чёботовича и поняв, что песенка закончилась, Добродум раззявил зев свой и изрыгнул:
— Не позволю, Младен Чёботович, — выдал он, несомненно, с самыми коварными планами. — В целом, выходит, что Ормонд Володимирович к службе готов, да и наставники его прилежание и хватку признают, — побарабанил этот коварный тип пальцами по стопке бумаг.
Младен лик приобрёл оттенка столь красного, что слов в языке для определения оттенка не нашлось, но всё же кивнул.
— Значит, направляйтесь в делопроизводство, с сего дня принимайте ведомство под своё начало, — озвучил Добродум.
В этот момент я лешему пару процентов его коварства и злонравности простил: физиономия Младена, красная, раздираемая удовлетворённым тщеславием, уязвлённой гордыней и поруганием чинопочитаельских основ, достойна была быть увековечена в мраморе, как аллегория смятения. В общем, презанятная рожа выходила, оценил я, когда не нашедший, что ответить, Младен деревянно поднялся, отвесил кривой поклон и удалился отравлять жизнь своим будущим сотрудникам.
Добродум же, хмыкнув на мою довольную физиономию (реально зрелище было редкостное и греющее сердце!), решил, согласно природе своей злокозненной, её довольства лишить:
— Что ж, Ормонд Володимирович, вот и начинается ваша служба, — бессердечно лыбился леший. — Учение ваше не завершено, но будет проходить «по возможности», в остальном ограничитесь книгами, наставниками рекомендованными. Встаньте на довольство в вещевом ведомстве, — выдал он указание, — И да, готовьтесь. В полночь отбываем по делам, — подытожил он.
— Куда путь держим — не уведомите? — мысленно вздохнув полюбопытствовал я.
— Отчего же, тайного тут ничего нет, так что знайте: Направляемся мы в Новоград, для посольских, — хмыкнул он, — дел.
— А зачем? — резонно полюбопытствовал я, несколько «перегибая палку», на что Добродум лишь хмыкнул.
— Вы, Ормонд Володимирович, главное, при посторонних чинопочитание-то извольте соблюдать, — ехидно выдал этот тип.
— Не совсем же я без разумения, — буркнул я. — С вами изволю, — последовало уточнение. — А вопрос задать мне не сложно, сами же пошлёте в дали дальние, если отвечать не пожелаете.
— Могу и послать, могу и ответить, — философически протянул Добродум. — Пожалуй, даже, отвечу: готовится совместное посольство на Бритские острова, а вот причину я вам, любезный, не открою. Рано, хотя компанию в этом посольстве, мыслится мне, вы составите, — как обломал, так и объяснил ряд моментов леший.
— Просвещён в достаточной для исполнения мере, — пробормотал я под нос, а что Добродум, оскалившись, покивал.
— Именно так, как вы сказали. В общем, готовьтесь: в одиннадцать пополудни жду вас у врат Управы. Подберите книги для учения, на неделю где-то. Приготовьтесь справлять обязанности свои. И учтите: Новоград нам, конечно, не враги. Но и не на посиделках дома будем, впрочем, я вам это не раз ещё скажу, — посулил леший.
Ну а я раскланялся, да и направился готовиться к путешествию, с тяжёлой головой наперевес. В ведомстве вещевом меня осыпали папками с замками, саквояжем сейфовым, а вот далее я аж напрягся: кирасой нательной скрытного ношения и аж четырьмя эфирострелами, от длинноствольного, что-то вроде укороченного карабина-маузера в поясной кобуре, до миниатюрного «карманного», для скрытного ношения.
Ну, впрочем, это и разумно, Полисы разные, дороги не всегда безопасны, да и с набором карманной артиллерии всяко себя чувствуешь увереннее, нежели с чистой совестью и голой задницей. Да и Новоград вполне себе входит в Союз Полисов Гардарики, так что убивать меня там если и будут, то вряд ли стрельбой.
И отправился я по наставникам, собирать информацию по «литературе потребной». Со всеми было быстро и просто, только Добромира Ясоновна, орлиным глазом углядев эфирострелы, ухватила меня под руку и оттягала на стрельбище. Ежели бы я сопротивлялся, это бы не помогло, но я не сопротивлялся, признавая разумность: «привыкнуть, почувствовать, приноровиться».
— Далече служба шлёт, Ормонд Володимирович, коль не секрет? — по окончании стрельб полюбопытствовала Добромира, подтвердив делом, что она ещё и дама, при всех своих прочих достоинствах.
— Недалече, Добромира Ясоновна, Новоград, — не стал делать тайны я.
— И вправду недалече, да и други они нам. Но цербика возьмите всё же, добрый вам совет, — указала она на совсем маленький шестизарядный пистолетик на кинетическом импульсе.
— Так и намеревался, но и вам благодарен за совет и подтверждение, что не пустыми мыслями маюсь, — поклонился я, на что и Добромира раскланялась.