Ну, делать нечего, оказать подмогу уместно и должно, вздохнул я, присоединившись к суетливо собиравшей листки девице. Одной рукой (вторая занята моим саквояжем), демонстративно на отлёте и не смотря на них, я стал доносить самые далёкие листки «пострадавшей».
— Не знаю, как вас и благодарить, сударь?… — уставилась на меня серыми глазищами девица, более чем приглядная, не старше семнадцати годов, по окончании сборов.
— Ормонд Володимирович Терн, секретарь, полис Вильно, — вынужденно представился я, коснувшись поля шляпы. — Благодарность излишняя, — отрезал я, довольно сухо.
— Есения Даровна Бер, наперсница, Новоград, — ответно представилась девица с улыбкой, уверив меня, что это точно «по мою душу». — И всё же, оказали вы мне подмогу, в час нужды, тогда как прочие, — повела она дланью окрест, — сего не совершили. Притом, с похвальной скромностью, — заблистала она очами.
Ну да, ехидно помыслил я. «Протчие», значится, должны были бегом и спотыкаясь, мало не через ползала бежать. Впрочем, ладно. Тут вопрос, что девице «из-под меня» надо?
Потому как в «случайность» событий я не верю ни на полушку. А уж мимика, взгляды, прядка поправленная, вполне однозначно указывают, на «интерес». В противном случае, на сухое «не стоит благодарности», последовало бы простое «и всё ж благодарю», в той или иной форме. И расстались бы мы, как в море корабли.
А тут стоит, глазки строит и вообще. И ведь ладна какова, бесовка, отметил я некоторые шевеления и потуги некоторых частей организма. Можно сказать, что «подловили», не без иронии отметил я.
Впрочем, а кто сказал, что мне неприменно потребно «простоватого ниппонского школяра» из себя корчить? «Медовая ловушка»? Да я только за, вот только влетать в неё потребно не по дури, а аккуратно, получая весь спектр удовольствия. Что ей на деле потребно, могу выявить, это раз. Проверкой сие может быть (и с немалой вероятностью является, правда, не гарантированно добродумовской), это два. Да и прямо скажем, ежели голову не терять, за округой и ситуацией приглядывать, то можно ловушку и инвертировать. В своей «неотразимости» я, безусловно, не уверен, но вот в самоконтроле и воле — более чем. Так что надо «поддаваться», да и поиметь с этой поддачи как можно больше полезного, ну и как можно менее самому отдать.
Приняв это решение, я ответно девице улыбнулся, приосанился, да и выдал:
— Коль скоро вы, сударыня, настаиваете на благодарности, — на что Есения, глазками коварными сияя, закивала столь энергично, что аж грудь заколыхалась. — То, поелику местная вы, не могли бы просветить гостя непросвещённого в бытии славного Полиса Новограда? А то, службу я начал не столь давно, — лыбился я. — Мало где был, а страсть как интересно, в чём отличия, что интересного творится в Полисе вашем.
— Да я, признаться, Оромонд Володимирович, — глянула она очами столь «наивно-влюблёнными» что я чуть не заржал аки жеребец, по многим причинам, — сама не столь давно на службе пребываю. Лишь в году этом гимназиум окончила, — интимно понизила она голос. — Посему, чтоб знать, в чём отличия, надобно знать, с чем сравнивать. Вот поведайте, что и как у вас, я интерес ваш лучше пойму, да и ответить вам угодно смогу, — выдала девица.
— Как изволите, — распушил хвост я, подхватив даму под ручку, на что та отнюдь не возражала, да и подвёл к свободной банкетке.
А после я пересказывал житие Вильно, в стиле «лучший полис Союза», да и собеседница постреливала глазками, за плечо меня пальчиками теребила, да и щебетала на тему Новограда. К последней части я, невзирая на не менее «агитскую» природу, прислушивался не без внимания: поручение злонравного Добродума никуда не делось, соответственно, и подобный источник информации, пусть и явно доверия не заслуживающий, не помешает.
Вдобавок, не без усилий, боролся с организмом, в смысле естественных реакций. Частично успешно, частично нет, но довольно сомкнутые ресницы собеседницы, после очередного «неудачного» захода в смысле осаждения восставшей плоти, мне явно не почудились.
А соответственно, я ещё и решал вопрос, уж коли я решил в «медовую ловушку» вляпаться и медком полакомиться, то как бы сие сотворить, не получив от местных пчёл не жало, а кол калёный.
И выходило, что вполне осуществимо: во-первых, самый очевидный вариант, «изнасилования», тут не сработает при минимуме затрат. А именно, буде всё, как мне мстится, пригласить девицу в свой нумер. Этика жизни половой Полисов, как наставляли и книги, и наставники, была довольно простой: девица или мóлодец, прибывшие на территорию обитания потенциального партнёра, сим своё согласие на коитус дают. Будет он, не будет — дело десятое, но ежели она в нумер ко мне по своей воле прибудет, за крики «о поругании» над ней только поржут. Территория, конечно, не наша, но ежели меня по беззаконью ущучат, то сие будет дипломатическим скандалом неимоверным.