У меня кровь застыла в жилах, когда я уставилась на неухоженную могилу. Отмахнувшись от чувства тревоги, я продолжила медленно прогуливаться по территории.
Внезапно с громким треском я отшатнулась назад, зацепившись подошвой за большую, широкую, опрокинутую ветку, упавшую со старого дуба. Острый край дерева вонзился в тонкую подошву моего ботинка, а затем в ступню.
Я завизжала, почувствовав жгучую боль в ноге, и отпрыгнула назад.
Внезапно мои ноги подкосились, и я рухнула на землю.
Я схватилась за ногу, чтобы осмотреть повреждения, и стянула кроссовок. Багровая кровь начала впитываться в материал моего тонкого, порванного носка, когда я стягивала его с себя. Черт возьми, придется накладывать швы.
Оглядевшись, я никого не увидела. Над старым кладбищем в темных кронах деревьев парили большие черные вороны, их карканье было единственным, что я могла слышать.
Когда они пролетали над моей головой, я вспоминала стервятников, кружащих над раненой добычей в ожидании возможности напасть. Как, черт возьми, я должна была ковылять обратно к дому? Это было слишком далеко.
Когда я оттолкнулась от земли, нога продолжала гореть от сильной боли, а кровь начала сочиться из раны все быстрее и быстрее. Я плюхнулась обратно на задницу, чувствуя, как бледнеет лицо при мысли о мучительной борьбе за возвращение в дом.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Я вскрикнула от шока, когда голос, глубокий и ядовитый, проревел из ниоткуда.
Мотнув головой в сторону, я увидела, что он стоит там. Высокая фигура, одетая во все черное.
Его темные потертые джинсы, скрытые внизу увядающей, заросшей травой, и толстовка с капюшоном, закрывающая большую часть его лица. Видны только легкие пряди волос вдоль нелепо выточенной линии подбородка.
Из-за угла, под которым я сидела, тусклый солнечный свет создавал позолоченные очертания вокруг его тенеподобной фигуры. Как будто ангел и демон сцепились в битве и слились в одно целое.
— Кто… кто ты? — Я стараюсь дышать как можно спокойнее, но мое сердце бьется так быстро, что я чувствую пульсацию во рту.
Большая загорелая рука берется за капюшон черной толстовки и медленно откидывает его назад.
Мгновенно я чувствую, как у меня отвисает челюсть, когда я прилагаю сознательные усилия, чтобы скрыть свою реакцию, а по спине, словно лед, пробегает дрожь.
Там стояло видение мужчины. Такого, от которого ваша мать посоветовала бы вам держаться подальше. Чистый грех и опасность в человеческом обличье. Прекрасный — единственное слово, которое я смогла подобрать, чтобы описать его. Прекрасный, и в то же время призрачный.
Его черные как смоль волосы, подстриженные короче по бокам и длиннее на макушке, и самые пронзительные голубые глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Они блестели, как осколки льда, глубоко посаженные под густыми темными бровями. Даже под черной толстовкой и рваными джинсами можно было разглядеть очертания тела, напоминающего тело греческого бога, отчего мои бедра сжались, несмотря на жгучую боль, которую я испытывала.
Этот мужчина был воплощением соблазна, и он стоял прямо здесь. На кладбище. Пока я сидела на заднице. Потрясающе.
Однако хмурое выражение его лица говорило о том, что он не рад меня видеть.
— Я спросил… Что. Ты. Здесь. Делаешь?
Боль вспыхнула в ноге, и на секунду я забыла, где нахожусь и что, черт возьми, со мной только что произошло.
— Я просто прогуливалась, хотела осмотреть территорию, я… новый сотрудник в Найтчерч. — Я слабо указала в сторону дома, когда его глаза сузились, словно оценивая, говорю ли я правду.
— Ты всегда околачиваешься на кладбищах? — Его проницательный взгляд скользнул по моим темным волосам, пирсингу и выбору одежды. Конечно, готу нравится околачиваться на кладбищах, очень оригинально. Во мне вспыхнуло раздражение.
Я подняла брови, усмешка вырвалась из моего горла.
— То же самое можно сказать и о тебе, подкрадываться к людям — не круто, и в любом случае я не околачивалась здесь, а просто проходила мимо.
Несмотря на то, что каждый мой вдох наполнен ужасом, я продолжаю смотреть ему в глаза. Единственное, чему я научилась в жизни, — никогда не показывать страха. Люди молятся на это дерьмо.
Он продолжает соперничать с моим взглядом, пока его глаза не переключаются на кровь, сочащуюся из моей ноги.
— Тебе не следует здесь находиться, это частная собственность, во-первых, а во-вторых, это небезопасно… ты ранена. — Судя по его тону, я кажусь ему неудобством, с которым он столкнулся. Наверное, так оно и есть. Не хватало только закатить глаза, и я бы точно знала, что испортила ему день.