Я в ужасе смотрю на запечатанный вход.
— Теперь ты знаешь все мои секреты. Я не знаю, какого черта тело моей сестры оказалось в нашем озере, но поверь мне, когда я узнаю, кто это сделал, то уничтожу их к чертовой матери!
Его шея покраснела от ярости, которую он пытался сдержать. Находиться в нескольких метрах от признавшегося серийного убийцы должно пугать многих, но я знала, знала, что он никогда не причинит мне вреда.
— Девушка заявила о себе, чтобы поговорить с Хантером и другими офицерами по этому делу. Она утверждает, что на нее напали в Найтчерч, ее зовут Мэдлин Коррман.
Я знала, что и так сказала слишком много, разрушив доверие Хантера, но я любила Эзру и хотела помочь ему, как могла.
— Мэдлин Коррман? Она была заядлой лгуньей. Она проработала здесь недолго и обвинила одного из официантов в сексуальных домогательствах. Мы все верили ей, пока она не призналась, что все это выдумала, потому что он отверг ее ухаживания. Мужчина был геем, влюбленным в одного из наших официантов. Она чуть не разрушила его жизнь.
Мои губы приоткрылись от шока. Мне нужно будет рассказать обо всем этом Хантеру, когда он решит вернуться в дом.
— Если ты говоришь, что твой отец не имеет отношения к смерти Кары или Элеоноры, тогда я тебе верю. Но, пожалуйста, Эзра, что-то здесь не сходится. Мы должны знать наверняка, что он не причастен.
— Хорошо, тогда мы обыщем его комнату. Сегодня вечером. Они с моей матерью уходят. Их пригласили на один из благотворительных балов, на которые они делали пожертвования, и обычно они бы не пошли, но теперь он думает, что после всего, что произошло, им следует показаться. По-моему, действительно странно. Так что мы пойдем сегодня вечером и положим этому конец.
Я сглатываю комок в горле. Молю Бога, чтобы я оказалась права, потому что если нет, то я смотрю прямо на единственного альтернативного убийцу, и мысль об этой правде убивает меня сильнее, чем он когда-либо мог.
Глава 30
Эзра
Всегда должен был наступить день, когда тайна Сильваро будет раскрыта.
Я поставил перед собой цель, чтобы проклятие закончилось вместе со мной. Я не планировал жениться, размножаться и продолжать эту линию яда.
Мы с отцом были другими. Мы не убивали импульсивно, как это делали наши предки. Мы всегда контролировали ситуацию и никогда, никогда не убивали невинных. Это было простое негласное правило.
Я всегда убирал свое дерьмо подальше от дома. Полагаю, так же поступали и мои предки, поскольку пропавшие жертвы, судя по всему, так и не были найдены.
Наконец-то я оказался в положении, когда эта череда безумия подходит к концу, и теперь кто-то забрал у меня сестру, и, что еще хуже, она все это время находилась на нашей земле.
Я вспомнил выходные, когда она пропала много лет назад. Я был в отъезде с Калебом. Элеонора никогда не знала об истории семьи, о секрете. Она была незапятнанной, непорочной, и мы с отцом хотели, чтобы так и оставалось.
У нее не было болезни. В ее теле не было ни одной поврежденной кости.
Я никогда не забуду, как в детстве она нашла бездомную кошку, бродившую по лесу. Бог знает, как эта чертова штука вообще туда попала, но она была сильно изрезана, вероятно, из-за нападения лисы или еще какого дерьма, но Элеонора не оставила бы ее в беде.
Она принесла ее в дом и спрятала в конюшне. Я был единственным, кому она рассказала; она умоляла меня не говорить нашим родителям. Она могла подхватить гребаную болезнь или что-нибудь еще от этой бешеной твари, но ей было все равно, лишь бы кошке стало лучше. Таким человеком она была.
Беннетт была похожа на ту гребаную бездомную кошку в тот день, когда я нашел ее на кладбище. Теперь я знаю, почему Элеонора так привязалась к этой чертовой твари.
В тот день, когда я вернулся, уладив кое-какие дела с Калебом, отец сообщил мне, что она пропала. Копы были проинформированы, но им сказали держать это в тайне, на случай, если это было какое-то гребаное дерьмо с требованием выкупа.
Через несколько месяцев я начал сдаваться и признался себе, что она, скорее всего, не вернется.
Копы всегда говорят, что чем дольше кто-то отсутствует, тем меньше шансов, что он вернется живым. Теперь это подтвердилось. Я просто не мог понять, как, черт возьми, ее нашли в нашем озере.
У Беннетт есть подозрения. У нее всегда были подозрения насчет моего отца. Но я знаю, что он не причинил бы вреда Элеоноре.
Моя родословная уничтожила все следы своих преступлений, заплатив за последствия.
Я сочувствовал семьям бесчисленных невинных людей, которые пострадали и погибли от рук Сильваро, но я положу этому конец. Положу конец террору. Именно поэтому я договорился с родителями спрятать все отчеты, которые поколениями хранились в нашей библиотеке.