— Идите.
Схватив Эзру за руку, мы начали отступать в лес.
— Я свяжусь с отцом… когда все уляжется. Пожалуйста, просто дай ему знать, что я в безопасности.
Хантер кивнул и направился обратно к дому, где собрались Саммер и все остальные.
Я посмотрела на Эзру, в его прекрасных глазах светились кусочки льда.
— Я люблю тебя, Беннетт. Я никогда не перестану любить тебя и никогда не перестану работать, чтобы доказать тебе, как много ты для меня значишь.
Приподнявшись на цыпочки, я прижалась к его губам в нежном поцелуе, и тепло его языка в моем рту вызвало во мне пожар, способный сравниться с разрушительной силой, которая только что покончила с печально известным поместьем Найтчерч.
— Я тоже тебя люблю.
Улыбнувшись, он наклоняет голову, указывая на темный лес, и мы вместе начинаем двигаться, шагая навстречу неизведанной красоте нашего будущего.
Эпилог
Год спустя
Беннетт
Если я чему-то и научилась в этой жизни, так это тому, что никогда не знаешь, что будет дальше. Будущее неизвестно всем нам.
Это прекрасная, пугающая, неизбежная вещь, от которой никуда не деться.
Ты никогда не знаешь, что будешь делать, где окажешься и даже с кем будешь это делать. Некоторые люди даже не осознают, что их будущее больше не написано на картах и что пески времени постепенно сходят на нет.
Ты можешь планировать все, что захочешь, готовить все, что захочешь. Но правда в том, что будущее не заботится ни о чем из этого. Оно неумолимо в своем приближении, и мы можем сколько угодно притворяться, что контролируем его, но, в конце концов, власть никогда не будет принадлежать нам.
Вдалеке раздается нежный шелест волн. Прохладный ветерок ласкает мое лицо, когда я сжимаю в руках блокнот с наполовину законченным стихотворением. Я бросаю его на теплый песок и, опираясь на локти, любуюсь видом, проводя ногами по мягким, хрупким песчинкам.
Я живу в прекрасном пляжном городке Ривз с той ночи, когда покинула Найтчерч с мужчиной, которого люблю.
Все, что у нас было, — это одежда и ни гроша в кармане, когда мы шли через темный лес в неизвестность.
После встречи с Калебом он помог нам приобрести новые паспорта и удостоверения личности, а также одолжил нам немного денег на новую жизнь.
Эзра вспомнил о моей мечте жить у моря, поэтому мы вылетели следующим рейсом, прилетели в Ривз и с тех пор поселились здесь.
Вскоре после приезда я начала свою писательскую жизнь и до сих пор не оглядывалась назад. Мне есть чем поделиться с миром, это точно.
Скоро выйдет моя первая книга под моим псевдонимом, и я очень взволнована.
Вскоре после пожара я связалась с отцом с помощью Хантера, который за прошедшие месяцы удивительно сблизился с Саммер, и была на седьмом небе от счастья, узнав, что папа и миссис Поттон подали документы в загс.
Не знаю, сможем ли мы присутствовать на их свадьбе, но точно знаю, что попытаемся.
По словам папы, в их возрасте никогда не знаешь, что может случиться, поэтому просто идешь на это. Я не сказала ему, что еще при жизни уже убедилась в этом.
Найтчерч унес так много невинных жизней. Элеонора — моя подруга Милли — была одной из них.
У нее было все, ради чего стоило жить, впереди ее ждало светлое и безграничное будущее, за которое она должна была хвататься обеими руками, но вместо этого все закончилось, даже не успев начаться. Это лишний раз доказывает, что независимо от вашего возраста, ничто не гарантировано.
У дома было сердце, была душа, но она была черной. Черной и гниющей, как и секреты, заключенные в ней.
Рассказав отцу о том, что я видела в Найтчерч, я была потрясена, когда он сообщил, что моя мама всегда была "чувствительна к потустороннему", как он выразился.
Она видела вещи, которые не могла объяснить, и многие люди считали ее экстрасенсом. Он сказал мне, что она была чрезвычайно тихой и очень замкнутой личностью, из-за чего многие люди считали ее странной. Но он сказал, что всегда считал ее дар прекрасным и уникальным, и не удивился, узнав, что я тоже унаследовала его.
Эзра больше никогда не говорил о своей матери. Он так и не сказал мне, что на самом деле чувствует по поводу этого откровения; только сказал, что намерен жить дальше.
Мы регулярно говорили об Элеоноре и о том, как бы она хотела быть сейчас с нами на пляже. Мы даже говорили о детях, хотя мне кажется, что сейчас еще рано об этом думать.
Эзра продолжил свою ‘линию работы’, связавшись с Калебом, хотя они некоторое время не разговаривали друг с другом.
Я не верю, что у него ‘болезнь’, как он всегда это называл. Считаю, что в этом случае воспитание взяло верх над природой, и его сформировала жизнь, которую он прожил с Андреасом и Эстель.