На борту плоскодонки происходило следующее: господин Егер по каким-то причинам разглядывал главным образом матросов, а Илья Круш интересовался действиями лоцмана. Казалось, он понимает его как никто. С губ рыболова невольно срывались такие слова:
— Немного вправо, иначе сядешь на мель!.. Так, хороший маневр… Право руля, право!.. Хорошо… Вот уже и по курсу… Головная баржа идет отлично… Остальным надо держаться за ней! Но все должны быть очень осторожны при повороте Вирбель! Там самое опасное место!
Течение несло лодку быстрее, чем караван кораблей, поскольку плоскодонка проходила там, где для них было слишком мелко, и в результате ее путь сокращался. Уже через двадцать минут она обогнала их.
Господин Егер, стоявший на носу лодки, чтобы лучше видеть, вернулся на корму, на свое место рядом с Ильей Крушем.
Итак, эта часть Дуная довольно труднопроходима для больших и тяжело груженных кораблей… Они рискуют сесть на песчаные мели, а чтобы с мели сняться, им придется освободиться от половины груза. К тому же на реке встречаются огромные скалы, одни из них высятся у берегов, другие — торчат прямо на фарватере. Если при такой скорости течения баржу затянет к скале, возникнет опасность не только переворота, но и полного разрушения, потери груза и даже людей.
— Понимаете, — сказал Илья Круш, — прежде всего надо найти опытного лоцмана, а на Дунае есть такие…
— Но, господин Круш, — заметил господин Егер, — мне кажется, вы сами были блестящим лоцманом…
— Я был им, господин Егер, был. Прежде чем осесть в Раце, я проработал лоцманом почти пятнадцать лет.
— И вы, господин Круш, смогли бы провести один из таких кораблей к пункту его назначения?
— Конечно, господин Егер. Но только по Дунаю, а не по рекам, которые в него впадают… Не думаю, чтобы русло сильно изменилось за те четыре года, что я уже не работаю… Да, вот уже четыре года, как из лоцмана я превратился в рыболова…
— И довольно удачливого, господин Круш…
— Ваша правда, господин Егер. Что может быть лучше рыбалки, когда уходишь в отставку?
После Штруделя были еще опасные пороги, в том числе у Вирбеля, где образуются мощные водовороты, попадя в которые судно уже не сможет выбраться. Также очень труднопроходимое место у Хауштейна — плотина из огромных скал. Несмотря на все усилия по улучшению фарватера, из-за уклона в четыре фута на сто морских саженей[64] Дунай в этом месте может сравниться с некоторыми большими и бурными реками Америки.
За этими порожистыми участками судоходство — по крайней мере до Вены — становится довольно легким. Лодка с нашими героями продолжала свой путь по спокойной глади воды без каких-либо происшествий. Илья Круш успешно ловил рыбу и продавал ее по неплохой цене в прибрежных городках и деревнях, таких, например, как Шпиц и Штейн, где, к великому удовлетворению рыболова (которое, похоже, разделял и господин Егер), его никто не узнал.
Река протекает здесь по своего рода каналу. Окрест не было никаких достопримечательностей, горы отступили к линии горизонта, давая равнине полный простор.
Отметим только несколько здешних живописных мест и среди них — замок Перзенбург, резиденцию императора, расположенную на мощном скалистом основании, которое держит ее с изяществом и надежностью. Кроме того, местечко Мария-Таферл, куда ежегодно направляются тысячи паломников. Исполнив долг благочестия, они затем могут насладиться великолепным и грандиозным видом, обрамленным цепью Норийских Альп[65]. Наконец, уже перед самой Веной, стóит еще полюбоваться аббатством Мёльк.
Его построили бенедектинцы на гранитном мысу высотой около двухсот футов. Позади двух элегантных башен фасада возвышается огромный медный купол, а над ним колокольня, которая сияет словно золото, когда ее заливает солнечный свет.
В Кремсе, городке на левом берегу, из поля зрения туриста исчезают горы Богемии и Моравии[66], которые тянутся по правому берегу после Регенсбурга.
Прежде чем покинуть Кремс, Илья Круш вынес на продажу около тридцати хороших рыбин, выловленных накануне, и получил за них довольно кругленькую сумму.
Господин Егер остался ждать возвращения Ильи Круша в лодке.
Тот пришел, занял место на заднем сиденье и вывел лодку на середину потока, где скорость течения была наибольшей.