Но выход из пролива не просматривался ни на востоке, ни на западе, а значит, невозможно было различить оба конца побережья, к которому обрывалась высокая и массивная скала.
Северную часть этой безлюдной земли занимали бесконечные луга и равнины, по которым текли реки. Они изливались в виде либо бурных потоков, либо водопадов, с грохотом низвергающихся со скал. На горизонте неясно рисовались скругленные очертания горной цепи, отдаленной на пять-шесть лье; ее вершины темными массами выступали на фоне ярко освещенного небосклона. В бескрайней пампе[138] выделялись темно-зеленые островки густых лесов, в которых было бы тщетно искать человеческие поселения. Сейчас, в лучах заходящего солнца, темные верхушки деревьев заалели, но уже скоро горная цепь, поднимавшаяся на западе, должна была скрыть светило.
С южной стороны рельеф обозначался значительно резче. У берегового обрыва скала поднималась вверх бесконечными уступами, а в дюжине лье от уреза воды резко вздымались островерхие пики, вонзавшиеся в небо. Ближе других к берегу находился один из шарообразных куполов с вершиной округленной формы, в чистом, разреженном воздухе он казался совсем близким. Но ни по величине, ни по высоте его нельзя было сравнить с горами, которые вырастали рядом из каменистых глыб, на мощном костяке орографической[139] системы хребтов со словно приклеенными к ним сверкающими ледниками. Эти горы поднимались до очень холодных слоев атмосферы и своими вершинами пронзали облака в шести тысячах футов над уровнем моря.
Впрочем, не создавалось впечатления, что необозримые пространства, которые открывались взору, необитаемы. Пустынны — да... необитаемы — нет! Сюда постоянно наведывались индейцы того же народа, что и раненый туземец. Они то вели оседлый образ жизни, то кочевали по лесам и равнинам, питаясь дичью, рыбой, съедобными кореньями, плодами, жили в хижинах из веток и дерна или под навесами из шкур, натянутых на колья.
На водной глади пролива глаз наблюдателя не обнаруживал ни суденышка, ни каноэ, ни пироги под парусом, и на всем побережье ни дымка — верного признака присутствия человека. Четвероногих животных здесь было не так-то и много, а гуанако, ускользнувший от лассо индейца, и ягуар, сраженный пулей Кау-джера, представляли собой скорее исключение, чем правило. Зато на пляжах забавлялись амфибии, множество пар голенастых птиц[140] поклевывали фукусовые водоросли[141], сохнущие на камнях, стаи крикливых птиц устроили свои гнезда в расщелинах скал.
В северной части равнины водились страусы нанду, менее рослые, чем их азиатские и африканские сородичи, но не менее пугливые и быстроногие. Печальное безмолвие нарушали приглушенные крики. Их издавали расположившиеся парами морские волки[142] — исключительно ловкие ластоногие, — способные взбираться по крутым склонам прибрежных скал, где их обычно подстерегали «молотильщики»[143].
Наконец, стаями, более многочисленными в воздухе, чем на земле или на поверхности воды, свистя, щебеча, наполняя округу шумом широких крыльев, проносились белые, словно лебеди, альбатросы, большие поморники с длинными цилиндрическими клювами, тираны водоплавающих птиц, длиннохвостые бакланы и другие виды лапчатоногих[144], которые резвились в последних лучах солнца, менее жарких, чем те, что лучезарное светило посылало, вставая из-за горизонта.
В час, когда все проникнуто легкой грустью, Кау-джер стоял на краю скалы, неподвижный как изваяние, и, казалось, не замечал ничего, что происходило вокруг.
Он был погружен в себя, и никто не имел права нарушить его одиночество. Ни один мускул не дрогнул на лице, ни один жест не прервал задумчивости. И вдруг с губ у него сорвалось:
— О нет! Ни Бога, ни властелина!
Эти слова в какой-то мере проливали свет на его загадочное молчание и тайные мысли.
II
ВДОЛЬ ПРОЛИВА
— Перенести индейца на шаланду мы сможем только вдвоем. Ягуара оставь пока здесь — вернешься за ним после, — как бы очнувшись, произнес Кау-джер, повернувшись к Карроли.
Их ждало трудное испытание — спуститься с раненым по расщелине к берегу; склон был очень крутой. Туземец не приходил в сознание. Его грудь слегка приподнималась от слабого и неравномерного дыхания. Пусть мертвым, но Кау-джер доставит охотника в стойбище валла.
138
Пампа (правильнее — пампасы) — равнинные области Южной Америки с преобладанием травянистой растительности.
140
Голенастые птицы — береговые птицы, один из семи отрядов птиц в классификации животного мира, разработанной французским биологом Ж.- Б. Ламарком. К концу XIX века эта классификация уже устарела, появились более современные научные системы, однако Ж. Верн не отказывался от выученных в детстве понятий до конца своих дней.
141
Фукусовые водоросли — род бурых морских водорослей, состоящих из плоской, ветвящейся пластинки длиной до 1 м.
142
Морские волки — название этих морских млекопитающих перешло во французский язык из испанского, где lobo de таг означает просто тюленя. Крик этих животных напоминает волчий вой (кстати, так же и по той же причине на севере Франции называют другой вид тюленей). Есть у испанцев и видовые названия: lobo de los pelos, lobo fino, lobo de Magallanes. Какой конкретно вид ластоногих имел в виду Ж. Верн, сказать трудно. Поскольку в тексте не раз упоминается об интенсивной охоте на «волков», речь может идти о представителях двух различных семейств: ушастых тюленей (Otariidae) и настоящих тюленей (Phocidae).
143
«Молотильщики». — Для обозначения охотников на ластоногих Верн изобретает особое слово, не отмеченное в словарях французского языка: louvier; оно восходит к глаголу louveter, что означает «подвергать шерсть воздействию щипальной машины или разбивать палками перед операцией чесания», существительному, обозначающему эту операцию (louvetage), или обозначению лица, выполняющего подобную обработку шерсти (louveteur); по мнению романиста, действия такого работника напоминают поведение охотника на ластоногих, которых в те времена на всех широтах забивали ударами палок; одновременно писатель намекает на фонетическую связь со словами louveterie (охота на волков) и старинным louvetier (егермейстер, занимавшийся в феодальные времена организацией господской охоты на серых хищников).
144
Лапчатоногие