Ленни сразу же все понял, он все видит, у него глаза как у ястреба. Я его собственность. Он не слишком часто использует меня, как правило два раза в неделю, иногда три, но я принадлежу ему, так же, как гамак, который он использует только летом. Сегодня он предполагает заняться со мной сексом, потому что он хочет воспользоваться своим правом и показать мне, кто собственник моего тела.
На самом деле он в ярости.
Мы садимся на задние сидение роллс-ройса, он откидывается на спинку сиденья и проводит рукой по внутренней стороне моего бедра. Я резко вдыхаю. У меня случайно вырывается, но его рука застывает. Я нервно посматриваю ему в глаза. Он продолжает двигаться вверх с холодной, жесткой улыбкой на лице.
Я сама во всем виновата, на самом деле, если бы я не позволила другому мужчине засесть мне в голову. Если бы я не зациклилась на светлячках. Если бы я получше скрывала свои чувства то, он не делал бы сейчас этого.
— Раздвинь ноги, — приказывает он.
Я немного раздвигаю их в стороны. Он отодвигает пальцами в сторону мои трусики, открывая промежность и проводит по моей киске, я невольно вздрагиваю, но мое лицо по-прежнему ничего не выражает, поскольку я смотрю прямо перед собой, словно ничего не происходит.
— Сухая, — бормочет он. — Ты всегда бл*дь сухая.
Я с трудом сглатываю.
— У меня дома имеется смазка, — я даже слышу, как в моем голосе звучат панические нотки. Не знаю почему, но у меня срабатывает инстинктивный страх на Ленни, хотя он никогда не обижал меня, по крайней мере, пока. Возможно, мой ужас связан с пугающей пустотой у него в глазах или совершенно гладкой, без волос кожей на спине, как у рептилии.
— Хммм. — Он убирает руку, и я с облегчением соединяю ноги.
Машина останавливается у моего дома, мы выходим. В лифте я чувствую, что он не сводит с меня глаз, но я не могу встретиться с ним взглядом. Здесь слишком яркий свет и Бог его знает, что он увидит. Двери лифта открываются, мы выходим, двигаясь по ворсистому бордовому ковру. Он открывает дверь своим ключом в небольшую двухкомнатную квартиру. Здесь живу я, он оплачивает аренду и все счета.
Я кладу свою сумочку на сервант и направляюсь к тележке, служащей мне в качестве бара. Если мне предстоит заняться с ним сексом, мне необходимо выпить что-нибудь по крепче.
— Не хочешь что-нибудь выпить на ночь? — вежливо спрашиваю я.
— Да, налей мне, что и себе.
Мне нужно выпить что-то такое, где будет много алкоголя, это мудрое решение.
— Я выпью водку с апельсиновым соком, — бросаю через плечо.
— И я тоже, — говорит он, плюхаясь на диван.
Недавно я обратила внимание, что он стал меняться прямо у меня на глазах, все чаще пребывая в хмуром настроении. Стоя к нему спиной, я делаю нам коктейли. Себе наливаю три четверти водки и четверть апельсинового сока, иду к нему и протягиваю коктейль. Я сажусь рядом и делаю глоток. Мать твою, очень крепко.
— У меня имеется немного твоей любимой икры, пожалуй, принесу ее, — говорю я, пытаясь встать.
Его рука тут же дергается, обвивая мое запястья. Я в шоке поднимаю глаза на него.
Его губы в одну тонкую жесткую полоску дергаются.
— Я не голоден... для траха.
— Ох, ладно, — с тревогой шепчу я, делая еще один глоток, украдкой поглядываю на него, он смотрит на меня таким холодным взглядом, что меня озноб прошибает до костей.
— Тебе необходимо все выпить до конца, прежде чем ты можешь что-нибудь сделать? — спрашивает он, закуривая сигарету.
Я киваю и пододвигаю к нему пепельницу.
Он смотрит на меня сквозь кольца дыма.
— Давай. Бл*ть прикончи тогда свой стакан перед тем, как я трахну тебя, — говорит он, его слова жестокие, но тон при этом чрезвычайно вежливый.
Я так и делаю, выпиваю все до дна, алкоголь просачивается в мои конечности, омертвляя их. Моя чертовая голова пуста, меня больше ничего не волнует. Я ставлю стакан и пристально бесстрастно смотрю на него.
— Я готова, — говорю я ему.
Он поднимается и тянет меня вверх, направляя мое безвольное тело в сторону спальни. Спальня совершенно неприметная, всю мебель я перевезла с прошлой квартиры, ничего не добавляя к ней. Но она чистая, опрятная. Я не могу выносить грязи и не опрятности, я просто не смогла бы этого вынести.
Он помогает мне раздеться, голую укладывает на кровать. Сам он раздевается не полностью, снимает только брюки и трусы. Его ноги выглядят странно, словно вставленные палки, по сравнению с его верхней половиной туловища с развитой мускулатурой, как у быка. Его член стоит, готовый, темно-красного цвета. То, что я вижу вызывает у меня отвращение, но оно быстро проходит.