— Слушайся своего брата. Поднимайся наверх. Живо.
Мой младший брат бормочет довольно неприятное ругательство и, бросив пульт на диван, несется через всю комнату.
— Следи за языком. — Я легонько шлепаю его по затылку, когда он проходит мимо меня. — В следующий раз я вымою тебе рот с мылом.
— Ты все время так говоришь! — бросает он через плечо и бежит по коридору в нашу спальню.
Наш дом становится слишком маленьким для нас троих. Мама очень хочет, чтобы у Гвидо была своя комната, своя кровать, а не раскладное кресло, на котором он сейчас спит. Она также считает, что я заслуживаю уединения, и решила уступить мне свою комнату. Ну да. Как будто я когда-нибудь позволил бы своей маме спать на диване в гостиной. Нам нужно продержаться еще немного, и тогда мы сможем переехать. Когда мне исполнится шестнадцать, меня, наконец-то, примут в коза ностра. Пока что мелкая работа, которую поручают мне время от времени, приносит недостаточно денег, чтобы оплачивать счета, но когда стану официальным членом, тогда и начнут платить серьезные деньги.
Я качаю головой и тянусь за пультом, но тут позади меня раздается грохот. Я оглядываюсь на маму. Она застыла посреди кухни, широко раскрыв глаза и нахмурив брови. На полу у ее ног валяются осколки разбитой тарелки.
— Мама?
— Сделай погромче, — сдавленно произносит мама, глядя в ужасе на экран телевизора.
— Ты в порядке? Что…
Осколки фарфора разлетаются под ее ногами во все стороны, когда она бросается ко мне и выхватывает пульт из моих рук.
— …детектив возглавлял оперативную группу, ответственную за успешную операцию, в ходе которой полиция изъяла полтонны кокаина в порту Катании на прошлой неделе. О его исчезновении стало известно два дня назад…
Ведущий новостей продолжает говорить, и с каждой секундой лицо моей матери становится все бледнее. Она прижимает руки ко рту и дрожит всем телом. Я не понимаю, почему смерть какого-то полицейского так сильно ее взволновала. Это не такая уж редкость. Время от времени кого-то находят мертвым, особенно если он посмел связаться с мафией.
— Мама? — Я беру ее за плечи. Последний раз видел ее в таком состоянии, когда люди Манкузо пришли с известием об убийстве моего отца. — Что случилось?
Она хватает меня за руки так сильно, что ее ногти впиваются в мою кожу. Ее встревоженный взгляд меня пугает.
— Мы должны бежать, Рафаэль. Сейчас же.
— Бежать? Зачем…
— Я знаю этого человека, — заикается она. — Детектив, чье тело было найдено. Я… я передавала ему кое-какие сведения.
У меня кровь стынет в жилах.
— Что?
— Он не так давно обращался ко мне, предлагая защиту, если помогу ему уничтожить местную коза ностра.
— Защиту? — рычу я. — Нам не нужна защита, мама! Та самая коза ностра, которую ты сдала, обеспечивала нам защиту! Через год я должен был пройти инициацию в семью! О чем ты только думала?!
— Об этом! — Она вскрикивает и толкает меня в грудь руками. — Я не буду смотреть, как одного из моих сыновей опускают в землю в гробу. Калоджеро обещал мне, что не тронет вас с Гвидо.
— Дон никогда не согласится на это, мама. Мы все знаем, что я должен вступить в их ряды вместо отца.
С ее губ срывается болезненный стон.
— И я знаю, что Калоджеро уже заставил тебя выполнить несколько поручений для семьи, хотя предупреждала его, что не хочу такого будущего для тебя. Он клялся, что любит меня, и обещал сделать так, чтобы Манкузо согласился отпустить тебя с крючка. И я поверила ему. Я пыталась спасти своих сыновей от участи их отца, слишком поздно поняв, что годами согревала постель лживой змеи.
Я в шоке смотрю на мать.
— Я думал, ты любишь его.
— Любила! — шепчет она, пока слезы текут по ее щекам. — До того момента, когда он сказал мне, что ничего не может сделать, чтобы уберечь тебя от лап Манкузо. Поэтому я взяла дело в свои руки. И потерпела неудачу. Боже, они убьют нас всех.
— Мама. — Я беру ее дрожащие руки в свои. — Что ты рассказала полиции?
— Всё. Я рассказала ему всё, что знала. В том числе и о той партии наркотиков. Но полиция не должна была совершать налет на порт. Мне сказали, что продолжат наблюдение, потому что еще нет достаточных улик против самого Манкузо. Детектив заверил меня, что нас троих увезут до того, как произойдет что-то, что может выдать мою причастность. Он сказал, что должен обезопасить меня как потенциального ключевого свидетеля обвинения.
Мое сердце ухает вниз, меня охватывает ужас. В голове начинают звучать сигналы тревоги. Половина местной полиции состоит на службе у коза ностра. Один из лакеев Манкузо наверняка узнал, что детектив разговаривал с кем-то внутри, и убрал его. Сбрасывать трупы в море — стандартный метод действий семьи.