— Вполне. Пойду соберу наших людей.
Я прикуриваю сигарету и киваю Отто, который управляет людьми с канистрами бензина.
— Держитесь подальше от деревьев, не хочу, чтобы они пострадали.
— Конечно, босс, — кивает он и направляется к вершине холма, где современная одноэтажная вилла окружена старым, но ухоженным фруктовым садом, усыпанным плодами.
— Думаю, тебе стоит пересмотреть свои планы, — говорит Гвидо рядом со мной. — Сжечь имущество Калоджеро на нашей территории — это одно, а вот это совсем другое.
— Я в курсе, — затягиваюсь сигаретой и разглядываю роскошный особняк. Это любимое место отдыха моего крестного отца, куда он любит приводить своих деловых партнеров, чтобы они могли насладиться великолепными пейзажами западной Сицилии, потягивая напитки на просторной тенистой террасе.
Здесь он принес свои клятвы, став доном. Сегодня, когда я поджег два склада, которые он купил в окрестностях Мессины, — это было простое предупреждение. Но это? Это уже объявление войны.
— После этого пути назад не будет, Рафаэль. Ты это понимаешь?
— Да.
— И что мы будем делать с его людьми?
Я смотрю на четверых мужчин, стоящих на коленях у оранжереи, их руки связаны за спиной. Эти ублюдки успели застрелить одного из моих парней, пока мы штурмовали это место. Я лезу в пиджак, достаю пистолет и целюсь в первого из них. Выстрел из моего девятимиллиметрового пистолета разрывает тишину.
Остальные трое мужчин смотрят на распростертое перед ними тело, затем начинают судорожно пытаться подняться. Я выпускаю еще две пули. Одна попадает в голову, другая — в шею. Последний из людей Калоджеро, шатаясь, пытается встать, но теперь просто смотрит на своих мертвых товарищей.
Я убираю пистолет в кобуру и направляюсь через лужайку. Периферийным зрением замечаю Отто перед главным домом, который приказывает своим людям выйти наружу. В руке он держит бутылку с зажигательной смесью. Я останавливаюсь перед уцелевшим головорезом Калоджеро и пронзаю его взглядом.
— Повернись.
Мужчина сглатывает и выполняет приказ. Его связанные руки дрожат за спиной.
— Ты передашь сообщение своему дону. — Я разрезаю веревку на его запястьях.
Несколько мгновений он стоит на месте, повернувшись ко мне спиной, затем бросает взгляд через плечо.
— Какое сообщение?
— Всем разойтись! — голос Отто раздается с подъездной дорожки, и вскоре слышен треск разбивающегося стекла.
Оранжевое пламя стремительно охватывает помещения, поднимается по стенам и обвивает столбы террасы. Темный дым устремляется в небо, пугая стаю птиц в фруктовом саду. Они взмывают в воздух, их пронзительные крики сливаются с треском дерева.
— Вот это послание, — киваю в сторону горящего здания, затем разворачиваюсь и направляюсь к своему внедорожнику, где Гвидо, прислонившись к капоту, наблюдает за бушующим огнем.
— И что теперь? — спрашивает Гвидо, когда подхожу.
— Отзови все команды с наших европейских баз. Нам нужна поддержка.
— Уже. Они будут к утру.
— Отлично. Расположи их в самых вероятных местах, где Калоджеро может нанести ответный удар. Ему потребуется несколько дней на перегруппировку, прежде чем он начнет действовать, так что у нас есть немного времени на подготовку. — Я сажусь за руль и достаю телефон. — И усиль охрану дома. Мне нужно заехать в Катанию, я вернусь через пару часов.
— Дай угадаю. Еще один визит к ювелиру?
— Возможно.
— Ты только что начал чертову войну, но вместо того чтобы помогать мне координировать наших людей и строить планы, отправляешься за безделушками для своей русской принцессы?
— Именно так, — отвечаю я, нажимая на газ.
Все лампы, кроме двух бра на лестничной площадке, выключены, и коридор окутан темнотой, пока я направляюсь к своей спальне. Остановившись у двери, прислушиваюсь, но не слышу ни звука. Без лишнего шума поворачиваю ручку и осторожно вхожу внутрь.
Лампа для чтения над изголовьем кровати освещает аккуратно заправленную и пустую постель. Василиса спит на диване у камина. Я оставляю золотой пакет на тумбочке и присаживаюсь рядом с ней, внимая ее лицу. Ее глаза слегка опухли, а на полу валяются скомканные салфетки — она плакала. Меня охватывает неприятное чувство. Я нежно провожу костяшками пальцев по ее мягкой щеке, затем обнимаю ее и поднимаю на руки, унося к кровати.
Уложив ее, иду в гардеробную, чтобы собрать одежду Василисы. Утром она, вероятно, рассердится на меня, но это не имеет значения. Я хочу снова увидеть ее в своей рубашке. Возможно, это будет последний раз.