— А я что? Вы же сами сказали, что нельзя мыться, что не так-то? — гнусаво, выплевывая изо рта сальные волосы, покрытые плесенью, протянул Мор.
— Святую мать твою! — заорал Светлоил, отшатываясь. — Я тебе когда сказал прекращать банные процедуры? ЗА НЕДЕЛЮ ДО АПОКАЛИПСИСА! Сейчас-то ты зачем начал? Еще не известно, когда проект утвердят, может, вообще через год! Мы до этого момента тут все задохнемся! Срочно прыгай в родник! Немедленно!
— Уважаемый Светлоил, я дико извиняюсь, но не могли бы мы обсудить мой контракт? — растолкав всех, вперед протиснулся всадник Войны. — Мне кажется, что крови как-то маловато в моем выступлении… Позвольте мне лично поговорить с Господом, в последний раз он не дал Аврааму зарезать Исаака, может, теперь это можно устроить, раз уже раньше удалось сэкономить?
— Ты в своем уме? — устало поинтересовался ангел, вытирая пот свитком-сценарием Апокалипсиса с белого лба. — Исаак нынче на высоком посту в Раю, а ты его резать собрался? И вообще, какая кровь? Мы сейчас стираем в теплой воде три тонны красных китайских футболок, чтобы те полиняли и «наполнили реки кровью». Иначе у нас никаких доноров не хватит, все жители Рая — бестелесные души!
— Но я же Война! Как же мне можно без крови? — чуть не плача, взмолился всадник, позвякивая бутафорскими латами на груди.
— Мы в двадцать первом веке, приди в себя! Ты КИБЕРВОЙНА, а там крови нет, одни профили невинно заблокированных пользователей, — отмахнулся Светлоил. — Отставить разговоры, а то напущу на тебя Организацию Объединенных Наций, они тебе быстро вечный мир устроят.
Война ретировалась, снова растолкав всех окружающих. Ангел проводил его глазами, угрюмо потирая руки. Взгляд его, после исчезновения всадника, наткнулся на высокую, худощавую фигуру в кожаной куртке, в яркой бандане и с бутылкой виски в руках. Светлоил, увидев эту картину, не удержался и запустил в стоящую напротив него Смерть ворохом своих бумаг.
— Ты почему не по форме одет? — зашипел ангел, пытаясь ухватить всадника за воротник «косухи», но Смерть был ростом под два метра, Светлоил просто не мог до него дотянуться.
— Да завернись ты в свою форму, — лениво протянул всадник, брезгливо бросая под ноги Светлоилу черный, безразмерный балахон с капюшоном. — Почему как Войне по ушам ездить, так мы в двадцать первом веке, а как меня одевать, так Смерть всегда с косой и в мантии Гарри Поттера? Здравствуй, четырнадцатое столетие, давно не виделись!
— Необходимо строго соблюдать классический образ, — возразил ангел. — У тебя в контракте что указано? Одно представление в мрачном образе безысходности и неотвратимости гибели для всех смертных людей.
— Я от своего вида сам готов подохнуть, — всадник Смерти вытащил из кармана «косухи» сигарету, поджег ее одним взглядом и затянулся. Дым вырвался наружу, не достигнув грудной клетки, обтянутой вместо слоя кожи футболкой группы «Manowar». — Кто вам вообще сказал, товарищ ангел, что смерть — это ужас и безысходность?
— А что, нет? — удивился Пьероил, к тому времени закончив красить скакунов в розовый цвет. Теперь лошади напоминали экспонаты музея футуризма, болеющие ветрянкой. — Извините за любопытство, сам-то я никогда не отходил в мир иной…
— Сотни людей во всем мире идут к своей смерти через тяжелый рок, бухло и наркотики, которые приносят им невиданным кайф, — череп Смерти растянулся в подобии ухмылки. — Байкеры умирают на больших скоростях, рассекая темноту верхом на мотоциклах, которые они своими руками собирали и модифицировали с семнадцати лет. Кто-то находит свой конец в постели с шикарной красоткой, обсыпав ее кокаином, и даже не замечает, что его больше нет, потому что жизнь для него — это цветной сон от ЛСД. Я уже не говорю о простых обывателях, для которых смерть — отличная возможность, наконец, выспаться!
— Ты в курсе, что все слова, который были тобой только что употреблены, входят в список выражений, запрещенных к употреблению на территории Царства Небесного? — строго спросил Светлоил. — Одень балахон, Смерть, тебе уже давно не 40 лет, чтобы носить кожу и заклепки, пора одеваться по возрасту.
— Тоска смертная, — прокомментировал всадник Смерти, развернулся и зашагал туда, где стояла его лошадь, с которой розовая краска облезала на глазах, несмотря на все усилия, приложенные ранее херувимом для ее «стилизации». На ходу Смерть вытащил из кармана черный Ipod с мертвой головой на чехле и одел на голый череп большие наушники, из которых разносился мотив песни «Deathtone». Балахон, являвшийся частью сценического образа всадника Апокалипсиса, собирая пыль, тащился за Смертью, зацепившись за железный крюк на его ботинке.