Никто не отвечал. Юноша инстинктивно почувствовал опасность и положил руку на навершие кинжала, висевшего на поясе в ножнах.
Неожиданно раздался стон. Рене прислушался: звук исходил из-за занавески. Он извлёк кинжал и резко отбросил ткань, готовый защищаться. Перед ним на убогой кровати лежала избитая Люси. Она едва дышала, её лицо заплыло от кровоподтёков.
Рене бросился к несчастной:
– Где он? Говори, где Жульбер?
Она едва приоткрыла глаза и еле-еле вымолвила разбитыми губами:
– Ушёл…Избил и ушёл…
– Проклятье! Я опоздал! Что же делать?
Рене бросился на улицу, постарался оглядеться и сосредоточиться. Запах зверя повёл его к цели, он бросился прямо через ручей к лесу, оттуда раздавался вой собаки. Рене пошёл прямо на вой и не ошибся: Жульбер сидел на коленях под деревом и выл, глядя на луну.
– Что ж это ты братишка – один без компании? – поинтересовался Рене.
Жульбер перестал выть и огрызнулся:
– А тебе то чего? Доминиканский выкормыш!
Рене усмехнулся: брат хоть и был гулякой и пьяницей, но никогда не говорил таких обидных слов.
– Пусть так, я – доминиканец.
– Ну и отправляйся в свой монастырь!
– Я только что оттуда. Вот принёс тебе подарок…
Жульбер встрепенулся: он страсть как любил подарки, только их, увы, никто не дарил.
– С чего это? – Недоверчиво поинтересовался он.
– Просто я решил подарить тебе серебряный торквес. Смотри, как он хорош! – Рене достал торквес из мешка. Жульбер непроизвольно потянулся за ним. – Давай, я сам тебе примерю…
Рене быстро накинул на шею брата серебряный торквес, превращённый умелой рукой ювелира в ошейник[18] и застегнул его.
Жульбер ощутил, как серебряные шипы впились ему в шею.
– Сними его! Я задыхаюсь! – закричал он, упал на землю и кататься, визжа от боли, пытаясь снять мнимый торквес.
– Потерпи, утром всё закончиться. Серебро проникнет в кровь и спасёт тебя.
– Что? Что закончиться? Сними его! – молил Жульбер, но Рене был настроен решительно.
Он обнажил кинжал и умышленно поранил брату руку. Тот взвизгнул от боли.
– Ты убить меня решил! Так я сам тебя убью! – Жульбер поднялся и начал наступать. В это время кровь, струящаяся из раны на его руке, упала на землю: сначала первая капля, затем вторая и, наконец, третья… Жульбер остановился, его глаза безумно вращались, лицо передёргивала судорога. Он неистово вскрикнул и упал, как подкошенный.
– Всё точно, как описывалось в книге Ван Гефенга: и серебряный ошейник и три капли крови, упавшие на землю, – удовлетворённо констатировал Рене.
Затем он связал Жульбера кожаными ремнями, взвалил его на плечо и направился к дому Люси, оставив там до утра, и строго настрого приказав женщине не приближаться к нему.
* * *Монастырские колокола пробили повечерие[19]. Рене шёл по дороге, ведущей от Шоле к монастырю. Он был наготове, держа в правой руке под плащом арбалет, заряжённый стрелой с серебряным наконечником. На всякий случай у него было припасено ещё три таких же стрелы.
Пройдя примерно полпути, Рене ощутил знакомый звериный запах. Он сосредоточился, готовый к тому, что оборотень может появиться в любой момент и наброситься на него.
Рене должен метко сразить чудовище первой же стрелой – времени на перезарядку арбалета просто не будет: оборотень накинется и растерзает его.
– Вот, сейчас… Я чувствую его…
Рене не ошибся: придорожные кусты слегка шевельнулись. Он превратился в слух и зрение, готовый выстрелить в любой момент.
Мгновение спустя из-за кустов метнулся оборотень, он летел прямо на юношу. Тот не растерялся:
– Жосс! Жосс! Я знаю – это ты!!! – что есть силы закричал Рене.
Оборотень упал на землю со всего размаха[20] – ведь его назвали настоящим именем, тем самым, ослабив звериную силу. Воспользовавшись этим обстоятельством, Рене мгновенно извлёк арбалет и выстрелил. Стрела рассекла воздух, – в отблесках луны сверкнул её серебряный наконечник, – и пронзила оборотня. Тот взвыл, вскочил и с новой силой метнулся к Рене. Но юноша отшатнулся в сторону, успел вставить в затвор арбалета вторую стрелу и отпустил спусковой крюк. Вторая стрела также достигла цели – раненный оборотень подпрыгнул и издал душераздирающий рёв.
Луна отливала магическим фиолетовым светом, освещая страшную картину: на дороге на полусогнутых лапах, ощетинившись, стоял оборотень, его глаза горели жёлтым огнём, а из огромной клыкастой пасти струилась слюна.
Рене уверенно извлёк последнюю стрелу из ножен кинжала[21], вставил её в арбалет и прицелился. Неожиданно чудовище издало протяжный, леденящий душу вой, и рухнуло на землю. Тогда юноша подошёл к нему и выстрелил прямо в приоткрытый светящийся глаз. Оборотень испустил последний вздох.