- Что ты такое говоришь, - расстроилась Зоя,- я сколько раз просила тебя, не говорить так о моем муже!
- Он тебе давно не муж.
- Я так не считаю.
Круто развернувшись, Зоя уходит в комнату.
Я хлебнула глоток остывшего чая, поковырялась вилкой в кусочке пирога, и, почувствовав себя сволочью, пошла за сестрой, мириться.
В комнате мама смотрит телевизор. Ее чай и пирог стоят на прикроватной тумбочке. Сестричка пристроилась в кресле с вязанием.
-Ты это, Зойка, прости…
-Забыли. Лиз! Хочешь возле камина погреться, или в кухню пойдем?
-В кухню.
Зоя моет посуду и рассказывает.
-В общем, он хорохорился, оказывается, полгода, стеснялся проситься назад, а теперь вот решился.
-И что ты ему сказала?
- Сказала, что все это время он оставался моим мужем.
-Вот ты блаженная!!!
-Спасибо за комплимент, но я его не заслуживаю.
-Это не комплимент. Я имею в виду, что ты сумасшедшая.
-Имей, сколько хочешь, в виду, но я его простила.
-Это, за какие такие заслуги?
-Потому что он у меня попросил прощения.
-Да. Все понятно.
Так ждала от сестры понимания сегодня, а она огорошила. Иногда, честное слово, я не понимаю, за что ее все умной считают.
- Лизонька, - продолжает Зоя,- все так удачно складывается. Ты выходишь замуж, и мама может спокойно вернуться домой. Она уже тебе не помешает. Ты же говорила, что будешь жить у Вити.
-Конечно, нет проблем, - рассеянно отвечаю я.
-Хочешь, разогрею твой пирог, он остыл уже?
-Спасибо Зоя, что-то мне достаточно.
-Ну, тогда я тебе с собой заверну. Тебе и Витеньке.
Зоя протягивает мне трубку. Вечно оставляю, где попало, и сейчас сестра взяла телефон на мойке, он завибрировал и чуть в воду не свалился. Вот ужас-то был бы! Как бы я это Вите объясняла? Ведь его подарок! На табло мигает «Любимый», значит, он звонит.
-Солнышко, ты где?- спрашивает.
- Ой, извини, я не предупредила,- пугаюсь я,- к маме и Зое заехала после работы.
- Ну, хорошо, а я уж волноваться стал. Ты на машине?
-Да.
- Прекрасно! Но все равно не задерживайся. Я скучаю.
-Сейчас еду.
Зоя машет руками, показывая на пирог.
- Зоя тебе привет передает и пирог.
-Ух, ты, здорово - пирог! Спасибо передай. И еще, раз ты рядом с тещей, скажи ей, что в воскресенье моя мама приглашает ее знакомиться. Я думал, мы к вам придем свататься, но мать плохо себя чувствует. Давно ее уговариваю, а она из дома не ногой. Так что будет у нас не совсем традиционно. Ты не против, Лизонька?
- Нет. Все хорошо. Я скажу маме.
- Пока. Целую и жду. Пирог не забудь.
- Я люблю тебя, Витенька.
-И я тебя, Лизонька.
В трубке короткие гудки. Вскакиваю и начинаю плясать по кухне танец джунглей.
- Что случилось-то?- удивляется Зоя.
Я подхватываю ее под руки, пытаясь изобразить тур вальса. Зоя хохочет. Из комнаты выползает мама, волоча за собой отекшую от долгого сидения ногу:
-Что за шум, девчонки, малого разбудите,- шипит она недовольно.
-У нас радость! - кричу я,- даже не думая понизить голос.- К Зое муж возвращается. А я замуж выхожу!
-А новенького ничего нет? - ворчит мама, заливая воду в опустевший электрический самовар.
Глава 7. Моя новая семья.
-Как думаешь, мне надеть платье или брюки?- волнуется мама.
Она уже раскрутила бигуди и накрасила губы.
-Да, одевай что хочешь, это же не ты замуж выходишь,- смеюсь я.
- Нельзя показываться перед сватами в неприличном виде.
- Если в неприличном, конечно, нельзя,- поддакиваю я, поглядывая на ее утягивающие шортики,- а если что-нибудь на белье наденешь, тогда будет можно.
- Да ну, тебя с твоими шутками!
Витя везет нас в мерсе, и мама всю дорогу разглядывает свое отражение в боковом стекле, закрывая при этом задний обзор.
-А вот и мое родовое гнездо,- говорит жених, останавливаясь возле группы старых двухэтажек. Когда-то это казармы были, на окраине города строились, а теперь жилые дома и почти в центре города. Мой дед был военным, и его поселили в этот дом временно. Но, как видите, нет ничего более постоянного, чем временное.
Витя галантно помогает будущей теще выйти из машины. Подходим к подъезду. Из раскрытых окон первого этажа орет музыка. Витя заметно нервничает.
-Это мамина квартира?- догадываюсь я.
Он кивает. Молча набирает код парадной, один пролет, и толкаем дверь в квартиру, которая оказывается незапертой. Темный узкий коридор, заваленный всяким барахлом, освещается полосками света из трех дверных проемов. Из ближайшей двери шатающейся походкой выходит мужик и исчезает в следующем помещении. Музыка по-прежнему орет, но ее стараются перекричать два голоса мужской и женский.