— Чего? — не сразу поняла я. В моей памяти всплыл тот неприятный разговор с Иваном Андреевичем. — А-а-а… Я… — на секунду я замялась. Не могу же я обо всем рассказать Машке! Хотя, с другой стороны, может быть она так же видела его там, на кухне на набережной, играющим на деньги?
— Урод он, да? Заставил работу ему писать, — похоже, что ее недовольство затмило все другие мысли, что, несомненно, было мне на руку. — Просто придурок…
Маша с самого утра была не в настроении. На парах она сидела насупленная и почти не поднимала ни на кого глаз. Казалось бы, обед нашего Андрюхи слегка поправил ситуацию, но, видимо, подруга моя снова вернулась к своим переживаниям. Этот проклятый Иван Андреевич, похоже, всем успел насолить.
— Придурок, точно, — от души ругнулась я и, прижав к груди сумку, оперлась о стену рядом с Машей.
— Соня!
Мишин тревожный голос раздался из другого конца коридора. Я подняла голову. Староста стоял в компании Анастасии Сергеевны и того самого Ивана Андреевича, будь он трижды неладен.
— Анастасия Сергеевна, здравствуйте! — на весь коридор прогудел Цвирко. Преподавательница закатила глаза и слегка прикрыла лоб рукой. — Вы только посмотрите, засмущалась как! — воодушевился Макс. Я, не желая слушать последующую чепуху из его уст, направилась к Мише и учителям, но на этот раз Цвирко решил огласить свою «чепуху» публично:
— Анастасия Сергеевна, вы, как всегда, ослепительны!
«Вот идиот», — невольно пробормотала я, подойдя ближе. Анастасия Сергеевна же, проигнорировав недо-ловеласа, натянуто мне улыбнулась и, крепко схватив за запястье, обратилась к Ивану Андреевичу.
— Вот. Софья Васильева. Вы спрашивали, кто написал ту работу. Согласитесь, сильная, грамотная курсовая, которая заслуживает внимания, — она кивала собственным словам, будто соглашаясь сама с собой. А Иван Андреевич, изобразив на лице заинтересованность, протянул мне руку, видимо, чтобы я ее пожала…
Замешкавшись, я тоже протянула ему руку. Он слегка сжал своей горячей ладонью мою, а потом быстро убрал руку, будто не желая прикасаться ко мне. Признаться, такое же ощущение было и у меня.
— Рад познакомиться с вами, Софья, — его низкий голос можно было бы даже назвать привлекательным, не будь он для меня таким отвратительным. Мое имя он протянул с настолько фальшивой вежливостью, что мне захотелось сейчас, вот прямо сейчас испариться в воздухе, лишь бы не видеть его наглую ухмылку и эти жуткие, внимательные, темные глаза… — Работа ваша действительно достойна того, чтобы ее выделить среди остальных.
— Иван Андреевич — председатель кафедры философии в нашем университете, — все еще улыбаясь, пробормотала Анастасия Сергеевна. — Ну, помимо всего прочего…
Чего именно «прочего» — было не сложно догадаться. Перед сынком ректора все делали реверансы, едва сдерживая свое уважительное «ку». Благо, что колокольчиками под носом не трынькали.
— Сонечка, я тут посоветовалась с Иваном Андреевичем, и мы решили отправить тебя представлять интересы от нашего университета на конференцию философских факультетов города…
— Но я же не с философского! — возмутилась я, понимая, чем для меня может обернуться разговор.
— Да, но мы видим ваш потенциал! — тут же поддержал учительницу Иван Андреевич. Я нахмурилась, не в силах больше скрывать свое негодование. Похоже, что его это только раззадорило. — Эта работа показала весь ваш интерес к предмету и, конечно же то, как вы выросли профессионально. В курсовой вы так подробно рассмотрели тему! Не каждый наш коллега смог бы найти такой материал. А потому я считаю, что вы, Сонечка, просто обязаны от имени нашего вуза отправиться на конференцию! Если это действительно вы сами писали курсовую, конечно же. В противном случае, материал подготовить вам будет не так-то…
— Конечно же я сама! — разозлилась я. Решил меня подставить?! Мстить собрался! Ну нет. Я так просто не сдамся.
— Ну, что вы говорите! Конечно же Соня сама ее написала! — отмахнулась Анастасия Сергеевна. Ох, если бы она только знала, кто мне этот курсач подогнал…
— Что ж, тогда я очень рад, Сонечка, что вы отправитесь со мной на конференцию.
— С… С вами?!
По-моему, я указала на него пальцем. И, возможно даже, мне было за это жутко стыдно потом. Но возмущению моему не было предела. Это, наверное, какой-то супер изощренный вид мести. Думаю, он просто задавит меня своими знаниями на конференции и прилюдно унизит. А потом вынесет вердикт, что меня необходимо отчислить.
— Да, с Иваном Андреевичем. Представители нашего университета, — снова повторила преподавательница. — Учитель и студент.
— Их всегда двое. Учитель и его ученик, — загадочно процитировал Миша, о присутствии которого, похоже, все забыли. Анастасия Сергеевна взглянула на него, как на насекомое и, наморщив носик, пробормотала:
— Михаил, исчезнете.
Дважды Мише повторять не надо было. Пару секунд длилась неловкая пауза, во время которой меня пожирали две пары глаз — одни ярко-голубые и вторые темно-карие. А я сама буквально физически чувствовала ту тяжесть ситуации, в которую я, похоже, влипла.
— Ну, не будем вас больше задерживать, — Анастасия Сергеевна потрепала меня за плечо и кивнула на кабинет культорологии, который только что открыли. — Иван Андреевич с вами свяжется по поводу материала для конференции.
— Угу, — промычала я и, развернувшись, прошла мимо кабинета культорологии, мимо сочувствующего взгляда Маши, мимо остальных однокурсников…
Быстрее, быстрее, к выходу из этого адского ада. На свежий морозный воздух. Мимо скучающего охранника и спешащих на пары студентов. Я забежала за угол нашего учебного корпуса, прислонилась спиной к холодной стене и обняла себя руками. Закрыв глаза и закинув вверх голову, хотелось раствориться среди этих тающих снежинок. Исчезнуть. Испариться…
Задорная трель телефона нарушила тишину. Я вытащила телефон и взглянула на экран. Маша в своем сообщении написала, что культурологу сказали, что меня задержали на кафедре философы, что все в порядке. И в конце она поинтересовалась, чем меня так расстроил «этот козел» и действительно ли у меня все хорошо. А я, сжимая в руке телефон, вдруг осознала, что, возможно, еще не все потеряно. И есть один выход. Возможно, я смогу остаться победителем и утереть нос Ивану Андреевичу.
Тяжело выдохнув, я нашла в списке контактов Глеба и нажала кнопку вызова. Но, к сожалению, он меня сбросил, как и в тот единственный случай, когда я решила ему позвонить. Отчаяние снова стало медленно охватывать сердце. Но тут на телефон снова пришло сообщение. На этот раз от Глеба.
«Прости, солнышко! Не могу говорить сейчас, занят. Что-то срочное? По смс можешь?»
«Глеб, я влипла. И ты, как истинный джентльмен, обязан мне помочь! Ведь косвенно это касается и тебя…»
Ответ не приходил довольно долго, так что я не придумала ничего лучше, кроме как изложить суть проблемы. И, так и не дождавшись ответа, я просто отправилась на культорологию, стараясь отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на предмете. По окончанию пары на экране моего мобильного светились иконки четырех непрочитанных сообщений.
Сказав ребятам, что я их догоню, завернула в соседнюю аудиторию и, порадовавшись, что она была пустая, стала раскрывать смс-ки.
«Может быть просто сознаешься, что работа не твоя?»
«Ладно, не грусти, Соня, обязательно что-нибудь придумаем. Я тебя в беде не брошу, тем более, что во всем виноват мой курсач. Как поговоришь с преподом — напиши мне»
На этом сообщения от Глеба закончились. Следующее было от мамы, в котором она просто интересовалась, как у меня дела. А следующее было с совершенно незнакомого номера. Просто смс, что с этого номера был вызов…
Телефон завибрировал прямо в моей ладони, и на экране высветился этот самый незнакомый номер. Я провела по экрану пальцем и поднесла трубку к уху.
— Да? — неуверенно и тихо проговорила я. Мой голос тут же пронесся по аудитории эхом.