— Грозы у вас такие же экстремальные, как жара.
— Согласна, но ливень должен погасить пожары, и это хорошо. — Калли сладко потянулась, выгибая спину и вытягивая руки над головой. — Не помню, когда я в последний раз так хорошо спала. Из-за того, что ты рядом, я чувствую себя в безопасности. Помнишь, когда мы решили звать друг друга «средними» именами?
— Был дождь, хотя не такой сильный, как сейчас. Мы были совсем юными, почти детьми. Ходили на озеро в Кингстон-Корте, и, когда возвращались обратно, началась гроза, и мы спрятались в сарае для сена. Ты сказала, что я не выгляжу как Джордж, и спросила, какие еще у меня есть имена.
Калли засмеялась:
— Имя Гордон мне больше понравилось, но оно звучит слишком сурово, а Огастес — напыщенно. Ричард — теплее и мягче. Больше тебе подходит.
— Не много найдется людей, которые сочли бы меня мягким или теплым, — насмешливо заметил он. — Никто никогда не звал меня Ричардом, за исключением моей няни. Но идея, что у нас будут друг для друга особые имена, которые используем только мы, мне понравилась, поэтому мы перебрали и твои имена тоже.
— Ты сказал, что Кэтрин звучит чересчур величественно для такой непоседы, как я. Тогда осталась только Каллиста, и ты сократил ее до Калли.
— Это имя необычное, как ты сама, однако прозвище Калли более озорное, — объяснил Гордон. — В греческой мифологии Каллисто звали одну из охотниц из свиты Артемиды.
— Мне нравилось быть охотницей, но позднее я узнала, что это имя переводится как «прекраснейшая». Уверена, ты это не подразумевал.
Он усмехнулся:
— Если вспомнить, ты была хорошенькой, но я этого не замечал из-за твоих вечно спутанных волос и грязи на лице.
— Думаешь, ты был лучше?
— Хуже. Мы подстрекали друг друга на разные проделки и попадали в неприятности.
— Однако это были невинные забавы, мы никогда не были врединами по отношению к другим детям. — Калли вздохнула. — Как я рада, что мой брат снова со мной!
Вспышка молнии ненадолго осветила комнату, и Калли увидела, что Гордон поднял брови.
— У тебя есть брат, и это не я.
— Маркуса я почти не помню. Он был совсем маленьким, когда я уехала из Англии. А недавно ему исполнился двадцать один год. Думаю, мои родители устроили грандиозный бал по случаю, что их наследник достиг совершеннолетия.
— Вероятно. Но здесь и сейчас я хочу внести ясность: я не твой брат и не считаю тебя сестрой.
— Но мы же были друг другу братом и сестрой, — возразила Калли. — У тебя нет сестер, а мой брат был слишком маленьким, он не мог быть товарищем по играм, так что мы с тобой попадали во всякие передряги как брат и сестра. Например, вместе извозились в грязи в ручье, скакали верхом и учились прыгать через изгороди, покрывали проделки друг друга. Нас и наказывали вместе. Ты был лучшим братом, чем мой настоящий.
— Я не твой брат.
— Нет? — Еще одна молния на мгновение осветила его силуэт, и Калли заморгала. Ей казалось, будто его нежелание признать их детские отношения лишило ее какой-то очень важной части прошлого. — Мне нравилось считать тебя братом.
— Я не твой брат! — повторил Гордон, на сей раз резко, а затем наклонился и поцеловал Калли.
Когда его губы накрыли ее губы, тепло и одновременно требовательно, Калли словно пронзила молния. За первоначальным испугом быстро последовали совсем другие эмоции, не похожие ни на что, что она когда-либо испытывала. Какие-то пьянящие, волнующие ощущения прокатились по всему ее телу от головы до пальцев на ногах. Калли только-только начинала чувствовать интерес к противоположному полу, когда ее выдали замуж за мужчину в три раза ее старше. Мэтью всегда был с ней нежен, даже в короткий страстный период их медового месяца, однако в их супружеской постели она испытывала лишь слабое любопытство, не более, и покорно выполняла обязанности жены. Но это… это было совсем по-другому. Впервые в жизни Калли поняла, почему женщины губят себя из-за мужчин. В прикосновении Ричарда она чувствовала обещание чего-то неистового и неукротимого, и это пугало. Когда он передвинул руку к ее талии, от которой было всего несколько дюймов до не скованной корсетом груди, она оттолкнулась от него и в результате оказалась прижатой к стене, у которой стояла кровать.