— Очень хорошо. Раз уж мы начали говорить друг другу то, что собеседник должен услышать… Вы, виконт Клейтон, настоящая задница.
Она прошла мимо него к двери и с такой яростью ее распахнула, что та с грохотом ударилась о стену коридора.
Эван удивленно смотрел ей вслед с улыбкой на губах. Как, черт возьми, до этого дошло? В парламенте он славился своими дипломатическими способностями, а тут за несколько минут нажил себе врага в лице леди Теодоры Баллард. Впрочем, нахалка не оставила ему выбора. Девушка привлекательна и, надо полагать, хорошо воспитана, но настоящая мегера, если судить по представлению, что устроила у него в гостиной. Укол вины за то, что отказался позволить ей посмотреть на коня, быстро сменился гневом при мысли об оскорблении, которое она ему нанесла. Девица определенно жуткая эгоистка. Пусть она и хороша собой, но красота мало что значит при столь сварливом характере.
Сначала она ему писала, затем явилась без приглашения. Эван повернулся и направился обратно в кабинет, чтобы продолжить разговор с Форрестером, но никак не мог избавиться от ощущения, что это не последняя встреча с леди Теодорой Баллард.
Глава 6
Один из лакеев виконта Клейтона помог Тее забраться в карету, стоявшую на подъездной дорожке перед особняком. И как только дверца за ней захлопнулась, она едва ли не в полный голос разразилась бранью:
— Черт бы побрал этого старого похотливого козла!
Мэгги, сидевшая напротив, уронила на колени шитье и поморщилась.
— О нет! Значит, все плохо.
— Не плохо, отвратительно! — поправила ее Тея, едва не задыхаясь от злости.
Чтобы немного успокоиться, девушка начала расправлять юбки по красному, обитому бархатом сиденью. Кучер тронул лошадей, и карета покатила в сторону отцовского имения.
— Он просто омерзителен! — добавила Тея и, сдернув с запястья ридикюль, швырнула на сиденье. — Тупое животное!
Мэгги взяла шитье в руки и ровным голосом небрежно уточнила:
— Что, совсем старик?
— Вообще-то нет, — со вздохом призналась Тея, скорчив гримасу, и уставилась в окно. — Он намного моложе, чем описывал отец. Вряд ли ему больше тридцати.
— Вот как? — не отрывая глаз от рукоделия, сказала Мэгги, без особого интереса, поскольку вместе с Теей пережила не один десяток драм и давно научилась относиться к ним спокойно. — Красивый?
У Теи отпала челюсть.
— Красивый? Да ты что, оглохла? Я же только что сказала, какой он отвратительный! Почему ты спрашиваешь?
Мэгги пожала плечами.
— Я решила, что он отвратительный не внешне, а потому что не хочет продавать тебе коня.
— Он действительно отказался продать мне Алабастера! Этот человек просто ничтожество! — объявила Тея, разглаживая юбку.
— Так все-таки какой: похотливый или отвратительный? — спокойно уточнила Мэгги, протыкая иголкой ткань.
Тея раздраженно фыркнула.
— И то и другое!
— Ну хорошо, а как внешне? — не унималась Мэгги.
Тея обхватила себя руками и сердито уставилась на подругу, обдумывая ответ. Пришлось признаться хотя бы самой себе, что он и вправду очень привлекательный, и это злило ее еще больше, будь оно все проклято! Когда он только вошел в гостиную, Тея подумала, что это управляющий или кто-нибудь из прислуги, кого прислали прогнать ее, но когда до нее дошло, что это сам виконт Клейтон, это несколько ее озадачило. Разумеется, она не позволила себе показать это, поскольку ожидала нелицеприятного разговора, но все же не могла не оценить стройную фигуру и высокий рост мужчины со светлыми волосами и такими божественно голубыми глазами, каких ей видеть еще не доводилось. Он смотрел на нее так, словно знал все ее тайны, и с такой проницательной мудростью, что Тея сразу поняла — весь ее артистизм, все привычные приемы и штампы на него не подействуют. Она, конечно, все равно попыталась, но ничего не получилось.
— Какая разница, хорош он или нет? — рявкнула Тея.
Мэгги со своими дурацкими вопросами о внешности виконта довела ее до срыва.
— О, это значит, что он очень даже ничего, — многозначительно кивнула камеристка.
Проклятье! Мэгги слишком хорошо ее знает: раз Тея отказалась отвечать, значит, ответ был «да».
— Привлекательность не играет никакой роли! — упрямо заявила Тея, задрав носик.
Карета уезжала все дальше и дальше от ее любимого Алабастера. Девушка уставилась в окно, на ярко окрашенные осенние деревья.
— Ну хорошо, — проговорила Мэгги, не отрываясь от шитья. — И что сказал этот отвратительный человек?