Это была неожиданная новость, которая заставила Александру против воли улыбнуться.
— Мадам, я уверена, что вы превосходно справитесь и без меня.
Модистка, не отвечая, указала на стулья у дальней стены.
— Начнем!
Сперва она тщательно сняла мерки с Розы и Фионы. Александра еще ни разу не видела столь скрупулезного процесса создания женской одежды, и ей пришло в голову, что мадам Шарбон делает личное одолжение графу. Возможно, та же мысль посетила и Фиону, поскольку та не высказала ни единого вульгарного замечания. Что до Розы, девушка была слишком переполнена происходящим, чтобы подавать голос.
— Теперь вы, мисс Галлант…
— Что вы! — смутилась Александра, прекрасно зная, что мадам Шарбон не шьет для гувернанток.
— Лорд Килкерн настаивал на этом.
— Вот как?
Внезапно она осознала, что вскоре обзаведется туалетом от мадам Шарбон, и не смогла сдержать улыбку счастья. — Ну, раз лорд Килкерн настаивал… однако как же вы управитесь ко вторнику — ведь нас трое!
— Не волнуйтесь, управлюсь. Мои услуги будут щедро оплачены.
— Ни минуты не сомневаюсь.
— О чем вы там бормочете? — недовольно заворчала Фиона, и Александра сообразила, что говорит с модисткой по-французски.
— Видите ли, миссис Делакруа, — начала она, очень надеясь, что за объяснением не последует взрыв, — ваш племянник желает, чтобы и я обновила гардероб.
Ее опасения оказались напрасны.
— Еще бы он не желал! — фыркнула Фиона, разглядывая желтый муслин. — Вы не можете сопровождать нас в тех жалких платьях, которые обычно носите.
— Если бы мои услуги оплачивала эта женщина, а не лорд Килкерн, я бы запросила вдвое, — прошептала мадам Шарбон, наклонившись ближе к уху Александры, что было излишне, поскольку никто из Делакруа не знал французского.
— Если хотите ей насолить, — ответила Александра почти в полный голос, — сшейте ей платье того фасона, который она предпочитает.
— Что я слышу? Это ни на что не похоже! — с притворным возмущением произнес мужской голос по-французски.
— Ах, кузен! — пискнула Роза.
Александра повернулась так быстро, что едва не была задушена портновским метром, которым модистка обмеряла ей в этот момент шею.
— Милорд, что вы здесь делаете? Это неп-п-прилично!
Граф стоял в дверях, скрестив руки на груди, на губах его играла легкая улыбка. Трудно было сказать, давно ли он здесь находится, но кое-что подслушать ему, несомненно, удалось.
— Какое замечательное самообладание, мисс Галлант, — вы покраснели как маков цвет!
— Ничего удивительного! Я не привыкла снимать мерки в присутствии мужчины…
— Что очень странно. Женщины наряжаются как раз ради мужчин. Почему бы мужчинам вообще не принимать участие в этом процессе от начала до конца?
— Женщины наряжаются ради самих себя, — твердо возразила Александра. — То, что это радует мужчин, всего лишь побочный эффект.
— Речь, достойная синего чулка!
— Но я не синий чулок, милорд, хотя и неплохо образована.
— Милорд, — вмешалась мадам Шарбон. Александра вздрогнула — она чуть не забыла, что они не одни.
— В чем дело?
— Мне продолжать или удалиться?
Краем глаза Александра заметила, что Фиона подталкивает дочь вперед. Вся трепеща, Роза сделала пару шажков.
— Кузен, я буду в восторге, если вы поможете мне с выбором вечернего платья.
— Вздор!
Александра скрипнула зубами.
— Послушайте, милорд, Розу весьма заботит ваше мнение.
— Да? Что ж, тогда я останусь и буду давать советы. — С этими словами граф уселся на ближайший стул, всем своим видом выражая ожидание. Очевидно, эта сцена была задумана изначально, он вознамерился воздвигать перед ней преграду за преградой, быть предельно неуступчивым и при этом забавлялся вовсю.
Александра повернулась к нему спиной и дала знак мадам Шарбон заняться делом. Она не пыталась игнорировать лорда Килкерна, зная, что это невозможно, но и не желала ему подыгрывать. Если ему все это казалось забавным, то ей нисколько. Ничего, она еще возьмет свое! Возможно, желание научиться хорошим манерам было с его стороны лишь шуткой — что ж, тем хуже для него. Она будет строгой учительницей, а он — всего лишь учеником.
Люсьен выносил хныканье, хихиканье, жалобы и болтовню, пока ему не показалось, что под его лопатками прорезаются крылышки. Он достаточно далеко зашел по дороге ангельского терпения. Граф вышел из лавки и достал из нагрудного кармана сигару.
Почти тотчас дверь за его спиной открылась, но он не повернулся, хорошо зная, кто это.
— Вам гораздо больше идет бургунди, чем Розе.
— Однако наденет его Роза — она ищет титулованного мужа, а не я. И потом, это дурная привычка.
— Дурная привычка? У меня их множество. Дело в сигаре?
— Если бы только в этом, милорд!
Люсьен повернулся, спрятав так и не зажженную сигару.
— Позвольте, я угадаю. Ваше жалованье все еще маловато для такой необъятной задачи, как перевоспитание повесы?
— Ошибка.
— Тогда что вам не по душе?
— Я гувернантка и не могу носить платья от мадам Шарбон.
— Но вы позволили снять с себя мерки.
— Верно. — Досада заставила Александру слегка покраснеть. — Если я надену платье от…
— Но ведь вы его наденете, не так ли? — спросил Люсьен и сделал шаг по направлению к ней.
— Послушайте, милорд, я… — Александра чуть отступила.
— Так наденете или нет?
— Разумеется, надену. У меня никогда не было такого роскошного наряда!
Очевидно, она желала выставить Люсьена негодяем, одновременно оправдав его поступок, придав ему оттенок заслуги. Но он не нуждается в оправданиях! Ярлык негодяя — все равно что почетный титул, за ним стоят годы труда на поприще кутежа и дебоша.
— Если мой поступок отвечает вашим тайным помыслам, с вашей стороны уместнее будет благодарность, а не упреки.
— Вы не заслуживаете благодарности, милорд! — Александра вскинула подбородок движением, которое он нашел в высшей степени притягательным. — В своей ошибке вы раскаетесь сразу, как только общество увидит мой наряд.
— Ах, Александра, Александра… — тихо произнес Люсьен, остро сожалея, что не может поцеловать ее прямо посреди Бонд-стрит. — Мне давно уже нет дела до того, кто и что обо мне думает или говорит. Я желаю видеть вас в платье от мадам Шарбон — и я увижу!
— Невелика победа, милорд.
— Зато она первая из многих… Нет, вторая. Первой было ваше согласие заняться моим перевоспитанием.
Александра бесстрашно встретила его взгляд, однако пылающие щеки выдавали ее смятение.
— Это не единственная моя ошибка.
— И, надеюсь, не последняя. А теперь мне пора. Извинитесь за меня перед исчадием ада и ее мамашей. — Люсьену отчаянно хотелось ласкать эту женщину, обладать ею, но он мог себе позволить лишь одно короткое прикосновение к ее щеке. — У вас в запасе три дня, помните это.
Александра молча скрылась за дверью магазина. Разумеется, она знала, что с ним происходит — он прочел это в ее бирюзовых глазах!
Люсьен со вздохом поднялся в фаэтон и приказал везти себя в боксерский клуб. В Лондоне у него было не менее полудюжины любовниц, и новый сезон должен был существенно увеличить эту цифру. Беда была в том, что с появлением Александры он потерял интерес к другим женщинам, отчасти потому, что находил их пустышками в сравнении с ней, отчасти именно из-за их готовности прыгнуть к нему в постель.
Он желал Александру и хотел пробудить в ней желание той же силы, однако, вопреки очевидному интересу к нему, она с успехом противилась любым его порывам и даже не теряла рядом с ним присутствия духа — во всяком случае, ничто не мешало ей делать едкие выпады в его сторону. Это ему даже нравилось… но, черт возьми, ему надо было как можно скорее подыскать жену.
Люсьен оглядел стайку юных леди, появившихся из лавки, когда он проезжал мимо. Хорошенькие глупенькие болтушки. Он отвернулся и тут же забыл о них.
Женившись, он вполне может иметь любовницу — одно другому не помеха. Любовницей может стать Александра, если только он сумеет ее добиться. А добиться надо, иначе его слепое увлечение гувернанткой станет попросту нелепым.