— Разговор будет намного откровеннее и свободнее, если ты откроешь эту дверь, — предложила Элла и не удивилась, когда в ответ услышала нервное хихиканье.
— Послушай, кузина, ты что, нас совсем за дур считаешь?
Решив пропустить эти слова мимо ушей, Элла вздохнула.
— Я подумала, что, может быть, вы не хотите принимать участие в убийстве.
— Убийстве? Карсоны не убивают своих близких.
— Конечно! Они просто нанимают тех, кто это за них делает.
— Элла! Мы с Элеонорой пришли к тебе поболтать, а ты с места в карьер начала обвинять нас бог знает в чем. Если тебе не хочется говорить о мистере Махони, то просто скажи нам об этом, а не груби.
Неужели Маргарет действительно не знает о кровожадных намерениях своего отца? Элла задумалась и с сомнением покачала головой. Да все она прекрасно знает. Маргарет активно помогала своему папочке, который разорил чуть ли не дюжину семей. Отец и дочь так любили друг друга, что иногда на откровенные проявления их чувств было просто неловко смотреть. Дочь точно знала, чего хочет се отец и как он собирается это заполучить. За красивым личиком Маргарет скрывалась бессердечная женщина, такая же алчная, как и ее отец.
— Тысяча извинений. Боюсь, размышления о неминуемой смерти привели меня в дурное расположение духа. Так что вы там хотите узнать про мистера Махони? Я не совсем уверена, что смогу много вам рассказать. Ведь я была его пленницей.
Элла поняла, что, несмотря на боль и обиду, она не хочет рассказывать кузинам ничего, что они могли бы использовать против Харригана.
Маргарет рассмеялась топким, переливчатым смехом, который долго и старательно отрабатывала.
— Кузина, ты сама скромность и порядочность, а мистер Махони отпетый мошенник. И ты хочешь, чтобы мы поверили, будто между вами ничего не было?
— Конечно, потому что ничего и не было.
Элла подавила в себе желание рассказать Маргарет и Элеоноре о той страстной любви, которую они дарили друг другу. Раз она все еще надеялась выскочить из этой ловушки целой и невредимой, то незачем распространяться об их отношениях с Харриганом. Конечно, приятно уязвить надменную гордость Элеоноры, однако не такой ценой. Но услышав, как Элеонора проговорила: «Я же говорила тебе, что Харриган и не взглянет на такую тощую серую мышь, как Элла», — девушка заколебалась. Такое непомерное тщеславие должно быть наказано. Элла мгновенно отбросила мысли о том, как это происходило между Элеонорой и Харриганом во время их короткого романа. Знать об этом у нее не было ни малейшего желания.
— Но ведь вы все время были одни, правда? — снова заговорила Маргарет приторно сладким голосом.
— Очень редко. Маргарет, ты можешь не соглашаться с тем, что меня привезли сюда умирать, но я в этом твердо уверена. Поэтому, надеюсь, ты не думаешь, что я паду так низко, чтобы вступить в любовную связь с человеком, который силком тащит меня на мою же собственную казнь?
«Маргарет вовсе не обязательно знать, насколько она глупа», — мрачно подумала Элла.
— Ну, ты могла решить, что это поможет тебе обрести свободу.
— Харригана уже однажды надул кое-кто из нашей семейки, а он слишком умен, чтобы дать провести себя во второй раз.
— Женщина всегда проведет любого мужчину, каким бы умным он ни был, — возразила Элеонора. Голос ее был полон презрения. — Они так легко теряют голову от нежных слов и обещаний, что просто нужно знать, как обуздать в них тщеславие и распалить их похоть. Мужчина, попавший в сети собственной страсти, соображает весьма посредственно.
Элла поначалу растерялась, столкнувшись с циничностью и равнодушием Элеоноры, а потом удивилась собственной наивности. Эта женщина думала только о том, как привязать к себе мужчину, чтобы потом, обобрав до нитки, выкинуть вон. Ей вдруг захотелось узнать, насколько сильно Элеоноре удалось распалить Харригана и как вообще была удовлетворена его страсть. Картины, возникшие перед ее мысленным взором, были слишком болезненными, и девушка затрясла головой, пытаясь освободиться от них, Элла поняла, что больше всего ее волновало не то, что он спал с другими женщинами, а то, что он спал с Элеонорой. Это приводило ее в ярость, заставляло ненавидеть его и презирать себя.
— Вот в этот момент ты и обокрала его, верно, Элеонора? — сказала Элла, заставляя себя сосредоточиться на преступлениях Элеоноры и забыть хотя бы на время о ее любовных интрижках.
— Если у человека не хватает сил или желания крепко держать в руках свою собственность, тогда он заслуживает того, чтобы с ней расстаться.
— Никто не заслуживает низости и вероломства, особенно те несчастные глупцы, которые имели несчастье в тебя влюбиться. Ты их добивалась, а потом безжалостно бросала.
— Какие мы возвышенные! Ну что ж, если ты собираешься помолиться за наши грешные души, то мы не будем тебе мешать и удалимся.
— Я пала ниц от огорчения.
— Ты вполне заслужила свою судьбу! — взвизгнула Маргарет. — Если бы ты старалась быть более любезной и предупредительной, то никогда не вызвала бы гнева папы.
— Маргарет, я вызвала не его гаев, а его алчность.
— Прокляни себя и тот день, когда осталась дома и не отправилась со всей семьей кататься на лодках! Ты такое выгодное дело загубила!
Элла смотрела на дверь застывшим взглядом, слушая, как затихают шаги уходящих женщин. Сердце сковал холод. Эллу начал бить озноб. Она убеждала себя, что Маргарет хотела побольнее задеть ее. Это не было просто сожалением злобного существа о том, что если бы сестра умерла несколько лет назад, то теперь не досаждала бы ей. Эллу больше всего потрясла та холодность, с какой Маргарет буквально выплюнула ей в лицо эти слова.
Скрипнув зубами, она заставила себя подойти к кровати и сесть. Дрожащей рукой девушка стиснула висевший на шее медальон и начала поглаживать большим пальцем отчеканенную на нем розу. За словами Маргарет стояло нечто такое, о чем Элла не знала. Кузине явно что-то известно о несчастье на реке, когда перевернувшаяся лодка лишила Эллу всей ее семьи. С тех пор прошло семь лет. Элла в ужасе подумала, что Маргарет не считает случившееся несчастным случаем.
— Как я могла быть такой слепой и глупой? — прошептала девушка, борясь с подступающими слезами. Тоска и боль утраты вернулись едва ли не с прежней силой. В душе она ни капельки не сомневалась, что с ее семьей расправились самым жестоким образом. Но если она скажет об этом вслух, ей никто не поверит. Доказательств никаких нет. Сослаться на Маргарет? Тогда ее сочтут сумасшедшей, в любых сказанных в сердцах словах ищущей некий тайный смысл. Ведь в словах Маргарет не было прямого признания, но Элла знала, что имела в виду ее кузина.
Под ложечкой засосало от страха. Уже давно Элла поняла, что Гарольд хочет ее смерти. Теперь она знает, что он уже совершил убийство, и это лишь усугубляло безнадежность ее положения. Тот, кто смог прикончить троих, в том числе невинного младенца, убьет ее не моргнув глазом. Когда-то в ней теплилась надежда, что либо удастся разубедить Гарольда, либо она сумеет ускользнуть. Теперь Элла поняла, как глубоко заблуждалась.
Скрежет ключа в замочной скважине отозвал Эллу от мрачных размышлений. Она постаралась скрыть свой страх и придала липу рассерженное и возмущенное выражение. В комнату вошел Гарольд в сопровождении охранников с бычьими шеями. Один из них поставил на небольшой стол поднос с едой.
— Еда для заключенной? Какая трогательная забота, — язвительно протянула Элла, дерзко глядя в холодные глаза Гарольда.
— Ты сама устроила себе это удовольствие, милочка, — ледяным тоном ответил дядя.
— Странно, но я не припоминаю, что обращалась с просьбой запереть меня в этой комнате. — Элла видела, как бесится дядюшка, и знала, что играет с огнем. Но внутренний голос говорил ей, что сейчас это уже не имеет значения. Гарольд Карсон твердо решил убить ее, а покорность жертвы только облегчила бы ему задачу.