Она вся пылала, но в то же время ее обнаженные руки покрылись мурашками. Жюли закрыла глаза. Господи, как она ненавидела эти свои приступы. Они свидетельствовали о том, что вне зависимости от того, что она думала или делала, она всегда была уязвима и не могла контролировать ситуацию. Жюли старалась предотвратить всякую возможность вспышки аллергии, но, к сожалению, не всегда это зависело от нее, как это произошло, например, сегодня. Коварная болезнь управляла ее организмом помимо ее воли заставляя ее тело предавать свою хозяйку в самые неожиданные и неподходящие моменты.
Джоун Дамарон внезапно появился из темноты, словно материализовавшийся призрак. Он сел рядом с ней, и качели начали раскачиваться сильнее.
Жюли почувствовала, как усилилось ее сердцебиение от его близости.
— Я принес вам воды, — сказал он, протягивая ей хрустальный бокал.
— Остановите, — еле выдавила она из себя.
— Что? — не понял Джоун.
Жюли прижала руку к ноющей груди и процедила сквозь зубы:
— Остановите… качели…
Качели моментально застыли.
— Извините, — тихо сказал Джоун. — Что еще я могу для вас сделать?
— Ничего, мне уже лучше.
Вначале ей действительно так показалось, но сейчас удушье навалилось с новой силой. Почему же у нее так болит грудь?
Джоун снова протянул ей воду. Она наклонилась и осторожно отпила из его рук. Жюли не была уверена, что сможет удержать в дрожащих руках хрупкий хрустальный бокал. Жидкость освежила ее пересохшее горло, но ее мускулы были так напряжены, что ей с трудом удалось сделать глоток.
— Вам следует вернуться к гостям, — удалось проговорить ей. — Вы все-таки хозяин этого приема.
— Они вполне довольны и счастливы. У них есть картины, достаточно еды и шампанского, им вполне хватает общения. Гости прекрасно обойдутся без меня. Меня больше волнует ваше состояние.
Хотя Жюли не хотела в этом признаваться, ей было приятно, что Джоун вышел к ней. Она знала его недостаточно хорошо, чтобы чувствовать себя с ним уютно, но тем не менее его присутствие придавало ей бодрости. Почему-то этот внезапный сильный приступ очень напугал ее.
— Спасибо за то, что вышли проведать меня, — прошептала она, все еще с трудом наполняя легкие воздухом.
Не очень-то весело быть одной во время приступа. А так как эти приступы происходили с ней только тогда, когда она взламывала чужие дома, ей всегда приходилось быть в эти моменты одной. Сейчас его близость и участие помогали Жюли скорее прийти в себя.
— Я мог бы отвезти вас в больницу, если это необходимо, — предложил Джоун. — Вам стоило только сказать об этом.
Он говорил низким ровным голосом, но Жюли услышала в нем тревогу и участие, и ей это было приятно.
— Нет, — помотала она головой, — у меня есть с собой лекарство, если мне не станет лучше, я приму его.
— Лучше примите сейчас, — посоветовал он.
Жюли слабо улыбнулась:
— Я упрямая, я всегда думаю, что смогу сама справиться с приступом… Но вы правы.
Она достала из сумки ингалятор и сделала два глубоких вдоха.
Он участливо смотрел на нее:
— Через сколько минут вам полегчает?
— Минут через десять.
Она посмотрела на него и увидела, что Джоун нахмурился. На самом деле ей, может быть, стало бы лучше гораздо раньше, если б он не сидел рядом с ней. Ее нервное состояние усугублялось его присутствием, но в то же время она не хотела, чтобы Джоун Дамарон покидал ее.
— Вы должны гордиться своей коллекцией, — сказала Жюли, пытаясь отвлечь себя от мысли, что ей становится все труднее дышать. — Она просто уникальна.
— Да, — ответил он, не сводя с нее глаз. Джоун с беспокойством смотрел, как хрипло она дышит и задыхается. И самое ужасное, он не представлял себе, чем ей можно помочь. Джоун не привык к бездействию в критических ситуациях и лихорадочно искал решения.
Ему показалось, что разговор немного отвлечет ее, и он продолжил:
— Но я никогда не считал это собрание своей коллекцией. Ее собрали мои родители, постепенно покупая то, что им нравилось. Это очень личная коллекция, и каждая картина имеет свою историю.
Пока Джоун говорил это, он внимательно наблюдал за Жюли, пытаясь угадать, что ему следует дальше делать.
— Когда, где, каким образом ваши родители нашли и купили каждую картину, при каких обстоятельствах, по какому поводу?