— Привет, — сказала она, не зная, что еще сказать.
— Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил Синклер, глядя на нее такими же, как у Джоуна, темными глазами. В его темных волосах поблескивала серебристая прядь, отличавшая всех членов обширного клана Дамаронов.
Она молча кивнула.
— Как проходит прием? — спросил его Джоун.
— Отлично. Как мы и предполагали, картины имеют большой успех.
— Боже, как я устала! — с этим возгласом на пороге комнаты появилась ярко накрашенная и энергичная Абигейл Дамарон. — Что это вы здесь делаете? Сплетничаете, обсуждаете гостей? Как здорово и как вовремя, а то я умираю со скуки!
Она присела на кровать и обратила все свое внимание на Жюли:
— Моя дорогая, вам уже лучше? Нас вся встревожило ваше самочувствие, дорогая.
— Гораздо лучше, — слабо ответила Жюли смущенная всеобщим вниманием к своей скромной персоне.
— Жюли-Кристиан, как ты?
На этот раз в комнату вошел ее отец. Жюли с облегчением вздохнула. Она чувствовала себя неловко среди этих малознакомых ей людей.
Но не успела и рта раскрыть, как Джоун ответил за нее:
— Ей намного лучше, мистер Ланье. Это я во всем виноват. — Он повернулся к Синклеру. — У Жюли аллергия на собак, а у меня на вечернем костюме была, видимо, шерсть Кирби. — Ее отцу Джоун объяснил: — Кирби — это собака моей племянницы.
— А-а! — Кольберт Ланье повернулся к дочери. — Ну, тебе уже лучше?
— Да, папа. Я думаю, нам стоит поехать домой.
Ей не хотелось увозить отца с этого вечера, но у нее было достаточно причин, чтобы дольше здесь не задерживаться. Кроме того, какими бы приятными ни были Дамароны, она уже от них начала уставать.
Отец наклонился и взял ее за руку.
— Ну конечно, дорогая. Я пойду вниз, скажу, чтобы подогнали машину, и буду ждать тебя там.
Он направился к двери, но Джоун остановил его.
— Я думаю, Жюли не стоит пока ехать. В машине ей может стать хуже. Может быть, ей лучше переночевать здесь? А вы, мистер Ланье, смогли бы полностью насладиться приемом. Он кончится еще нескоро. Я привезу Жюли завтра утром.
Жюли видела, что ее отец колеблется. Упоминание о продолжении вечера понравилось ему. Она энергично покачала головой:
— Нет, мне нужно…
Тут вмешалась Абигейл:
— Я думаю, это хорошая идея, Кольберт. Тогда мы с вами сможем прекрасно провести время, а после приема куда-нибудь отправимся посмотреть на восход солнца, позавтракать где-нибудь в уютном местечке.
Она поднялась и, подойдя к нему, взяла его под руку.
— Пожалуйста, Кольберт, скажите, что вы согласны. Мы отлично проведем время.
С ужасом Жюли увидела, как загорелись отцовские глаза.
— Отличная мысль, но… — Отец с сомнением посмотрел на нее. — Если ты настаиваешь, Жюли, мы уедем.
Жюли посмотрела на Джоуна. Он улыбался. Ей очень хотелось поехать домой, лечь в свою постель и забыть о том, как неуютно она себя чувствовала, находясь в центре внимания всесильных Дамаронов. И особенно Джоуна.
— Оставайтесь, — мягко сказал он, — а то я буду беспокоиться о вас.
К своему удивлению и досаде, Жюли почувствовала, как приятное тепло разливается по всему ее телу.
Абигейл смотрела на нее, и ее глаза таинственно сверкали.
— Вы доставите большое удовольствие старой женщине. Я всю ночь напролет смогу флиртовать с вашим отцом, а он будет знать, что вы в порядке и о вас позаботятся. Это будет идеальное решение для всех нас.
Жюли сомневалась, что на свете есть люди, способные сказать Дамаронам решительное «нет». Она тоже не могла отказаться, по крайней мере в этот раз. Она сдалась под общим натиском. Тем более что тут же в голову ей пришло подходящее оправдание.
Предложение Джоуна остаться на всю ночь в его доме было очень заманчивым — Жюли не могла упустить такую редкую возможность. Картины, которые она собиралась выкрасть, находились в этом самом доме. И сегодня ночью у нее будет возможность выяснить все про сигнализацию, все как следует разведать.
А завтра утром она покинет гостеприимного хозяина.
Больше она никогда не увидит Джоуна. А когда у нее все будет готово, Жюли приедет сюда, взломает дверь и сделает свое дело.
Если она согласится сегодня, все будут довольны, все будут счастливы.
— Хорошо, — кивнула она. Внезапно ей стало неимоверно грустно.
4
Пламя свечи, которую за неимением электрического фонарика зажгла Жюли, дрожало, когда она спускалась в длинный зал на втором этаже дома Джоуна.