Она потянулась, чтобы открыть дверцу, но его рука легла ей на руку и задержала ее.
— Вчера ночью ведь был не только приступ аллергии, Жюли. Или ты не помнишь об этом?
Она надеялась, что они смогут расстаться спокойно, без взаимных объяснений насчет того, что случилось ночью, без обсуждения всех интимных подробностей происшедшего между ними. При свете дня, если приглядеться ко всему, можно было бы увидеть больше, чем в тенях ночи.
Жюли попыталась как-то выкрутиться и сменить тему.
— Наступил новый день, и мы с тобой расходимся, каждый своей дорогой, — сказала она, стараясь вложить в эти слова всю свою решимость.
— Лишь на некоторое время, — возразил он. Она покачала головой:
— Джоун, я думаю, что не…
Он вдруг резко подался вперед, рука его преодолела разделявшее их расстояние, скользнула по ее шее, обхватив сзади, и рывком притянула ее голову. Губы их слились в поцелуе — неистовом, пылком, опустошающем — совершенно потрясшем Жюли. Когда наконец они оторвались друг от друга, оба тяжело дышали.
— А может, лучше не думать? — тихо, но уверенно сказал он. Глаза его приобрели какой-то удивительный стальной отлив, отбивая у нее всякое желание спорить. — Скоро увидимся.
— Прекрасно, Жюли, просто чудесно! — раздался голос отца, как только она вошла через черный ход в кухню.
Он стоял у окна с чашкой кофе в руке и смотрел на постепенно растворяющийся вдали, в небе, силуэт вертолета Джоуна Дамарона.
— Неплохой способ добраться до дома, дорогая! Дамароны никогда не останавливаются на половине пути, правда? Всегда все только самое лучшее.
— Тебе лучше знать.
Она кинула сумочку на стол и направилась за чашкой, чтобы налить себе кофе.
— Ты же провел прошлую ночь с ярким представителем клана Дамаронов.
— Ах да, Абигейл! — воскликнул простодушно Кольберт Ланье. — Очаровательнейшая женщина! Она похитила мое сердце!
Чашка Жюли замерла на полпути ко рту, и она пристально посмотрела на отца. Неужели он влюбился в тетю Джоуна? Только этого не хватало. По собственному опыту она знала, что нужно быть действительно неординарным человеком, чтобы произвести впечатление на ее отца. Но что правда, то правда — Жюли видела Абигейл и не могла не согласиться с отцом. Это действительно была очаровательная женщина.
— Ну что ж, расскажи мне о мистере Джоуне Дамароне, — проговорил отец после небольшой паузы. — С ним ты попала в точку. Он так заботился о тебе ночью.
Ее забавляло то, что произошло с ними этой ночью. Жюли подумала об этом и сразу приготовилась отрицать любые домыслы отца относительно их с Джоуном совместного времяпрепровождения.
— Просто он был очень галантен и как настоящий джентльмен и гостеприимный хозяин помог мне и позволил остаться на ночь.
— Да, это очень благородно с его стороны… К большому облегчению Жюли, отец решил, что на этом тема личных отношений его дочери с мужчинами полностью исчерпана, и оседлал любимого конька.
— А какая у него коллекция картин! — воскликнул он с восторженным видом. Отец всегда увлекался искусством.
— Действительно, коллекция хороша, — согласилась Жюли, — но три картины в ней стали теперь далеко не коллекционными.
Жюли выдвинула стул и села. Она не слишком хотела заводить этот разговор, но откладывать на будущее его уже было нельзя.
— Сядь, папа, мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
— Не сейчас, мне надо вернуться к работе.
— Сейчас, папа. Пожалуйста, удели мне несколько минут и выслушай внимательно.
Глаза отца расширились от ее тона.
— Что такое, Жюли-Кристиан? С тобой ведь все в порядке, не так ли?
— Да, все в порядке. Разговор не обо мне.
— А что же тогда…
— Пожалуйста, присяду на минутку и выслушай меня, — жестко повторила она.
Физически Жюли чувствовала себя вполне нормально, вчерашний приступ не оставил никаких следов, но одна лишь мысль о предстоящем разговоре угнетала ее. Они много раз говорили на эту тему, но ни к чему так и не пришли. На этот раз она должна заставить отца понять и принять ее точку зрения. Жюли подождала, пока он не сел напротив нее.
— Я внимательно посмотрела на твоего Ренуара. Вернее, на ту фальшивку, что сейчас висит в галерее Дамарона.
Отец засиял:
— Хороша, правда? Одна из моих лучших работ.
— Папа, ты допустил ошибку — я разглядела это практически сразу — в нижнем правом углу полотна.
Он покачал головой и отмахнулся от нее, словно она сморозила какую-то глупость.