— Очень вкусно.
— Я рад, что тебе нравится.
Он продолжал пристально смотреть на нее, и на какой-то момент Жюли вдруг поняла, что такое гипноз. Не то чтобы он старался заставить ее подчиниться своей воле. Нет. Джоун просто смотрел на нее, и Жюли постепенно подпадала под его влияние. Интересно, сколько женщин были околдованы им? И что случалось с ними, когда он их покидал?
— Спасибо, что согласилась провести со мной вечер, — прошептал он.
— А если бы не согласилась? Что бы ты делал? Вернулся бы в свой загородный дом или остался бы здесь ужинать с родственниками? Или пригласил бы другую женщину?
Любопытство заставило ее задать этот вопрос. Она могла предвидеть собственные ночи одиночества, заполненные лишь мыслями о том, где он сейчас и что делает. И, что не меньше ее волновало, с кем он.
Она отодвинула тарелку. Есть, сидя так близко от него, было совершенно невозможно. Жаркая напряженность пронизывала атмосферу столовой, Жюли чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Жюли не могла делать две вещи одновременно и решила остановиться на чем-то одном, поскольку Джоун полностью поглощал ее внимание.
— Что бы я делал? — повторил он вопрос. — Чертовски бы по тебе скучал. Ты поела?
— Да.
Он кинул на стол свою салфетку:
— Возвращайся в комнату. Я сейчас принесу кофе и бренди.
— Мне бренди не приноси. — Она редко пила. Ей требовалась твердая рука и ясная голова — для рисования и спасения отца, а теперь еще и для защиты от Джоуна.
— Тогда я принесу тебе кофе.
Вернувшись в комнату, Жюли попыталась успокоиться. Зря она отказалась, вероятно, как раз сейчас бренди был бы кстати. Пожалуй, выпив, она смогла бы избавиться от разрывающих ее сердце эмоций.
Откинувшись на подушки, она оглядела гостиную. Хотя только лишь содержимое комнаты и стоило, наверное, в десять раз больше, чем весь дом Жюли, но комната тем не менее не била в глаза роскошью и была уютной. Он сказал, что редко здесь бывает. Ей стало интересно, изменится ли такое положение вещей теперь, когда Вергар за решеткой.
Боже, если бы она только могла перестать думать о том, что будет с Джоуном, когда они расстанутся. От подобных мыслей ей делалось только хуже и хуже.
Жюли подняла голову, когда он вошел в комнату, неся поднос с кофе и бренди.
— Мне вдруг стало интересно, будешь ли ты чаще бывать здесь и в загородном доме теперь, когда Вергар в тюрьме. И эта квартира и твой дом — они так хороши. Жалко, что они почти все время пустуют.
Он сел рядом с ней и налил ей кофе.
— Я рад, что тебе нравится. У меня есть еще пара неплохих убежищ. А отвечая на твой вопрос: да, я собираюсь остаться здесь на какое-то время.
— Здесь? В городе? Джоун передал ей чашку.
— Да, но и загородный дом я тоже буду навещать. Но следующую неделю я, по-видимому, проведу здесь.
Она из осторожности ничего не спрашивала о его планах, и любая сказанная им информация была для нее очень важна. Если она поторопится, то успеет поменять картины до того, как он приедет в загородный дом.
Джоун налил себе бренди и посмотрел на нее.
— Хочешь услышать что-то, как мне кажется, очень интересное?
— Конечно.
— Я ничего о тебе не знаю.
Такого она не ожидала. Если бы Жюли могла угадать, в какую сторону развернется разговор, она не стала бы так быстро соглашаться и показывать свою заинтересованность.
— Да нет же, знаешь.
Он поднял указательный палец:
— Жюли, не надо водить меня за нос. Во время наших встреч мы действительно общаемся, но, вспоминая все наши разговоры, я понимаю, что в них шла речь только обо мне или о чем-нибудь нейтральном. О тебе там не было ни слова. Ты, как иллюзионист, манипулируешь дымом и зеркалами, создавая нужный эффект, и я никак не пойму зачем?
Она опустила чашку и блюдце на колени.
— Ты ошибаешься. Если я не говорю о себе, значит, мне просто нечего сказать. Я не путешествую по миру. В моей жизни не происходит ничего знаменательного. Я живу дома, с отцом и рисую. Все это ты знаешь. Ты даже знаком с моим отцом. Ты сам нанял его на работу.
— И это все, что я знаю. Поверхностные факты. Когда я захотел купить три твоих картины, ты воспротивилась этому. Почему?
У нее не было заранее заготовленного ответа на этот вопрос, и Жюли сказала первое, что пришло ей в голову:
— Они не подходят к интерьеру твоего дома.
— Извини, но это не ответ. Когда ты говорила «нет», ты даже представления не имела о том, как выглядит моя квартира, — спокойно возразил Джоун.
— Я видела твой загородный дом, — нашлась она. — Там висят полотна Моне, Ренуара и Ван Гога. — Жюли улыбнулась. — Уж поверь мне, мои картины туда бы не вписались.