– Я тоже на это надеюсь, – ответил лорд Манвилл и, развернув лошадь, поскакал обратно по направлению к статуе Ахилла.
Лэйс ждала его. В своей новой амазонке из темно-малинового бархата, отделанной черной тесьмой, она казалась особенно соблазнительной. Ее глаза озарились неподдельным интересом, когда лорд Манвилл подъехал к ней.
– Вы узнали у него насчет Светлячка? – спросила она.
– Я сделаю это позже, – ответил лорд Манвилл.
– Но вы разговаривали с ним? – настаивала Лэйс.
– Для деловых разговоров времени не было.
Лэйс пожала плечами. Прелестные наездницы понемногу рассеивались. Было очевидно, что Скиттлз по неизвестной причине сегодня не приедет к своим обожателям.
Толпа тоже начала расходиться. Все спрашивали друг друга: «Кто эта неизвестная всадница?» Ее образ, конечно, все еще стоял у всех перед глазами. До лорда Манвилла доносились замечания и комментарии, когда он уезжал вслед за Лэйс.
«Проклятье, – сказал он себе, не меньше других сгорая от любопытства. – Где, черт побери, Хупер нашел такого коня и такую наездницу?»
Было одно обстоятельство, которого лорд Манвилл не мог забыть. Когда он спросил майора о цене коня, девушка в белом оглянулась. В глазах у нее, вне всякого сомнения, застыла отчаянная тревога. Затем, когда майор Хупер сказал, что конь не продается, ее лицо тотчас изменилось: теперь на нем было написано радостное облегчение.
В то короткое мгновение – не дольше чем мимолетный поворот головы – он увидел, как прелестна неизвестная наездница, и понял ошибочность своего первого впечатления, что она лишь до неприличия мала, юна и хрупка.
Ее кожа своим совершенством была, скорее всего, обязана косметике, но казалось невозможным, что косметика могла как-то повлиять на красоту ее глаз или на этот странный, совершенно непривычный огонь ее волос.
Но почему ее прятали до сегодняшнего дня? Если у нее уже есть покровитель, то майора Хупера с ней бы не было. Нет-нет, он просто демонстрировал ее, лорд Манвилл был уверен в этом, и делал он это чрезвычайно тонко. В этом представлении чувствовалась блестящая режиссура, на которую Хупер, казалось, не был способен.
Не такой это человек: его истинным призванием была торговля лошадьми, а прелестные наездницы, сделавшие его извозчичий двор самым популярным и в некотором роде пресловутым в городе, были лишь приложением к этой торговле. Что-то за всем этим кроется, решил лорд Манвилл, и тут его мысли были прерваны Лэйс.
– Вы увидитесь с Хупером? – спросила она. – Я помню, вы предлагали мне лошадей из ваших конюшен, но я хочу иметь Светлячка. Вы ведь знаете, как это иногда бывает: хочется именно эту лошадь. Я ездила на Светлячке пару раз, и он вполне устраивает меня. Он подходит мне, вот и все.
– Я, конечно, поеду и поговорю с Хупером, – пообещал лорд Манвилл, чувствуя непривычную радость оттого, что у него появился предлог посетить извозчичий двор.
– Сегодня днем? – с надеждой в голосе спросила Лэйс.
– Возможно, – ответил лорд Манвилл, и ей пришлось этим удовольствоваться.
Несмотря на свое нетерпение, он решил выждать до вечера, пока наездницы, как ему казалось, не уйдут и Хупер не останется один.
Он нашел его, как и ожидал, обходящим конюшни. Хупер осматривал лошадей и следил за тем, чтобы их накормили должным образом. Он не доверил бы эту работу даже своему старшему конюху, каким бы опытным тот ни был. Майор не удивился, увидев, как лорд Манвилл, элегантно одетый и невероятно красивый, въезжает на своем тандеме во двор.
Он знал, что лорд должен приехать и что рыбка готова заглотнуть наживку. Тигр его светлости в нахлобученном цилиндре выпрыгнул из кареты и побежал к лошадям. Лорд Манвилл неспешной походкой пересек вымощенный булыжником двор и подошел к майору, стоящему в ожидании.
– Добрый вечер, Хупер. Я слышал, что у вас есть лошадь по имени Светлячок, которая продается.
В глазах майора Хупера мелькнул огонек. Затем он почтительно произнес, поднимая шляпу:
– Добрый вечер, милорд. Да, есть у меня такая лошадь, можете пойти взглянуть на нее.
Светлячок стоял в своем стойле, и когда они направились туда, майор Хупер не мог не вспомнить ярости Кандиды, когда она увидела, в каком состоянии вернули лошадь.
Она собиралась на свою утреннюю прогулку в половине шестого утра и обменивалась с майором Хупером приветствиями, когда к ним подошел старший конюх.
– Я забыл сообщить вам, сэр, – сказал он майору, – что вчера ночью вернули Светлячка.
– Опять вернули! – улыбнулся майор. – Это второй или третий раз?
– У меня такое чувство, что уже четвертый, сэр, – ответил конюх. – Должно быть, с этого животного она не очень много имеет.
– Он в порядке? – спросил майор Хупер.
– Его левый бок сильно пострадал от шпор, сэр. Мне бы хотелось, чтобы вы на это взглянули.
Майор Хупер резко повернулся и пошел к стойлу Светлячка. Кандида в недоумении последовала за ним. Женщина по имени Лэйс, которая ездила на нем в тот вечер, когда Кандида наблюдала с галереи, казалось, просто жаждала, чтобы ее друг купил ей этого коня.
Кандида не могла понять, почему его надо было возвращать в конюшню и что имели в виду майор Хупер и конюх, когда говорили, что Светлячка возвращают уже в третий или четвертый раз.
Они дошли до стойла, и Кандида увидела рану, нанесенную шпорой Лэйс. Конь был очень возбужден и беспокойно двигался из стороны в сторону.
– Ну, ну, тихо, парень, – сказал главный конюх, придерживая голову Светлячка, в то время как майор наклонился, чтобы осмотреть рану.
– Лучше всего сделать припарку, – сказал он.
– Я тоже так подумал, сэр, но хотел, чтобы сначала вы на него взглянули.
– Как же она могла так обращаться с лошадью? – взорвалась Кандида, не в силах сдержать своего возмущения.
Майор поднял на нее глаза.
– Она? – удивился Хупер.
– Я видела, как какая-то леди каталась на Светлячке в тот первый вечер, когда я сюда приехала, – призналась Кандида. – Я не говорила вам об этом, потому что знала: вы не хотите, чтобы я с кем-нибудь виделась. Они меня не заметили: я была на галерее и наблюдала, как она прыгала на нем через препятствия в школе верховой езды. А джентльмен, с которым она была, обещал купить ей этого коня. Мне показалось, что она очень хотела иметь Светлячка: почему же она таким ужасным образом колет его шпорой?
– Я вам уже говорил, что есть такие женщины, – коротко сказал майор Хупер. – Мне очень жаль, потому что Светлячок – славный конь и хорошо приручен. Шпора здесь едва ли нужна.
– В прошлый раз раны были не такие серьезные, – вмешался старший конюх.
– Да, – согласился майор Хупер, – теперь этот конь стоит намного меньше. Я заставлю ее оплатить счет ветеринара за двухнедельное лечение. Это послужит ей уроком, раз она по-другому не понимает.
– Вот это правильно, сэр, – улыбнулся конюх. – Пускай-ка они раскошелятся, может, хоть тогда их проймет.
– Я очень рад, что она вернула Светлячка! – воскликнула Кандида. – В следующий раз, пожалуйста, прошу вас, найдите для него доброго хозяина, кого-нибудь, кто не будет обращаться подобным образом с хорошей лошадью.
Она не увидела взгляда, которым обменялись майор Хупер и его конюх. Выходя из конюшни, она знала лишь, что ненавидит эту привлекательную брюнетку, так жестоко относящуюся к лошади, которая и без шпоры немедленно и безошибочно реагировала на все команды.
Когда лорд Манвилл вошел в стойло и конюх стянул со Светлячка чепрак, майор Хупер заметил, что бок уже зажил.
– Желаете посмотреть на него на открытом воздухе, милорд? – спросил майор.
– В этом нет необходимости, – ответил лорд Манвилл. – Я и так поверю вам, если вы скажете, что он здоров и хорошо обучен.