– Должно быть, трудно содержать постоялый двор? – с сочувствием в голосе заметила Кандида.
– Да, это верно, мэм. Никогда не знаешь, кто может вдруг вломиться, начать требовать то да это, придираясь ко всему и причиняя немалые неудобства. Трудная у нас жизнь, но мы все-таки счастливы – мой муж и я. Мы унаследовали этот постоялый двор от его отца и привели его в более-менее приличный вид.
– Да, не сомневаюсь, – ответила Кандида. – Ну а теперь, когда я готова, не будете ли вы любезны проводить меня вниз?
– Вы прямо красавица, право слово, – сказала с восхищением хозяйка, глядя на нее. – Его светлость привозил сюда многих леди, но все они вам и в подметки не годятся.
– Спасибо, – слегка смутившись, поблагодарила ее Кандида и пошла вслед за этой добродушной женщиной в белом колпаке и чистом фартуке.
Хозяйка провела ее по небольшому коридору и открыла дверь.
– Обед будет подан с минуты на минуту, милорд, – сказала она, когда Кандида вошла в комнату.
Комната представляла собой небольшую гостиную с низким потолком из тяжелых дубовых балок. Возле окна стоял круглый стол со столовыми приборами, а возле камина – два больших кресла с полукруглыми спинками. Запах табака, вина и древности смешивался со сладким ароматом лаванды и жимолости, исходившим, как обнаружила Кандида, из сада, расстилавшегося за открытым окном.
– Какое прелестное место! – с воодушевлением в голосе воскликнула она.
Лорд Манвилл, который стоял, прислонившись к каминной доске, подошел к столу возле окна.
– Присаживайтесь, – предложил он. – Хозяин уверяет меня, что приготовил для нас превосходный завтрак. Вы, наверное, голодны.
– Да, – просто ответила Кандида. – Утром я слишком нервничала, чтобы есть.
– Из-за чего же вы нервничали, – спросил он, садясь напротив нее.
– Из-за предстоящей встречи с вами, – честно ответила она.
– Неужели я внушаю страх? – поинтересовался он.
– Вы производите на всех такое впечатление, – ответила Кандида. – И я, видимо, не исключение.
Он усмехнулся над серьезным выражением ее лица, думая о том, как идет ей застенчивость и как умело ей удается изображать нервничающую молодую девушку, впервые выходящую в свет.
Лорд подумал, что любопытно было бы узнать, в какой степени эта умная игра основана на ее собственном вдохновении и в какой – на инструктаже миссис Клинтон. Он прекрасно понимал, что миссис Клинтон была женщиной проницательной и очень многие стремились воспользоваться ее посредничеством при знакомствах. Ее женщины были прекрасно воспитаны, и не могло быть и речи о шантаже или каких бы то ни было неприятностях, когда любовная связь подходила к концу.
Но его светлости не верилось, что у нее часто были девушки, умевшие так хорошо играть свои роли, как Кандида. Видимо, миссис Клинтон гораздо лучше разбиралась в сценическом искусстве, чем о ней обычно думали.
Торопливым шагом в комнату вошел хозяин, неся поджаренных на вертеле голубей, баранью ногу, горячую телятину, пирог из окорока и холодные закуски. У Кандиды мелькнула мысль, что всем этим можно было накормить полк солдат, а не двух случайных путешественников.
Она положила себе кусок пирога и заметила, что его светлость был готов отведать отнюдь не одно, а несколько блюд.
– Ваша жена хорошо готовит, – сказал он хозяину. – Похвалите ее от моего имени и скажите, что она никогда не разочаровывает меня во время моих довольно частых визитов.
– Это моя мать все стряпает, милорд. Она занималась этим еще до того, как вышла замуж за моего отца, но все еще неплохо знает, как угодить вкусу джентльмена вроде вас.
– Да уж, действительно знает, – улыбнулся лорд Манвилл. – А как насчет вин? Что вы приготовили?
– Ваш любимый кларет, милорд.
– Вас это устроит? – спросил лорд Манвилл у Кандиды. – Или вы предпочитаете белое? Ну а если желаете шампанского, я думаю, где-нибудь в погребке припрятана бутылочка.
– Я буду пить воду, – ответила Кандида. Лорда Манвилла это, похоже, позабавило.
– Не думаю, что это необходимо, – сказал он. – Немного вина совсем не помешает.
– Я иногда выпивала бокал по вечерам, – сказала Кандида, вспомнив те времена, когда гонорары отца позволяли им устраивать праздники, – но не думаю, что мне следует пить в дневное время.
– Ну, как хотите, – безразличным тоном произнес лорд Манвилл.
Игра достигает некоторой крайности, подумал он. Но пусть. Пусть поступает по-своему. Скоро она устанет от этого, он был в этом уверен.
Хозяин вышел из комнаты. Лорд Манвилл обронил несколько маловажных замечаний, Кандида согласилась с ним. Затем, когда они закончили есть, он, не вставая со стула, наклонился вперед и сказал:
– Я хочу вас кое о чем попросить, мисс Уолкотт. Надеюсь, что вы поймете меня правильно и вас не раздосадует то, что я намерен вам предложить.
Он был удивлен, увидев выражение беспокойства на лице Кандиды и некоторую тревогу в ее глазах, пристально смотревших на него. Он не знал, что на какой-то ужасный миг ей показалось, будто она все испортила и он сейчас же отошлет ее назад.
– Дело вот в чем, – продолжал лорд Манвилл, и было видно, что слова он подбирает с трудом. – Я попросил вас приехать в Манвилл-парк не для…
Он собирался сказать «собственного удовольствия», но в последний момент передумал.
– …не для общения с вами. Я попросил вас об этом для другого человека и надеюсь, что вы поможете мне в том, что касается его.
Лорд Манвилл не был тщеславным человеком, но привык видеть выражение восхищения в глазах женщин, когда они смотрели на него, и был этим немало доволен. Он также прекрасно понимал, что если везет прелестную наездницу из Лондона в Манвилл-парк, то она, несомненно, ожидает, что ею интересуется он сам.
Но лорд с удивлением заметил, что, когда он закончил свою фразу, тревога на лице Кандиды сменилась облегчением. Несколько секунд он не мог в это поверить, но не было никаких сомнений, что, все еще внимательно слушая его, она казалась менее озабоченной, чем за несколько секунд до того.
Ему даже показалось, что на ее щеки вернулся румянец. Все это выглядело не совсем обычно, и хотелось найти этому объяснение, но он продолжал:
– Мне нужна ваша помощь, мисс Уолкотт, или, может быть, теперь, когда мы знаем друг друга лучше, мне можно называть вас Кандида?
– Да, конечно, – согласилась Кандида.
– Молодой человек, о котором я говорю, – продолжал лорд Манвилл, – находится под моей опекой, и в последнее время он стал для меня источником беспокойства.
– Это ребенок? – спросила Кандида, думая, что, возможно, это и было причиной, по которой лорд Манвилл везет ее в Манвилл-парк. Она никогда не была гувернанткой, но была уверена, что справится с подобной работой.
– Да нет же, – быстро сказал лорд Манвилл, опровергая ее догадку еще до того, как она сформировалась. – Адриану двадцать лет, и он просто золотой парень, когда ведет себя должным образом.
Он увидел, как расширились восхитительные глаза Кандиды, и тут же добавил:
– Я, разумеется, не имею в виду, что он сумасшедший, просто он вообразил себе, что влюбился.
Кандида улыбнулась.
– Но ведь это же так романтично, правда? – спросила она.
– Ничего подобного, – резко ответил лорд Манвилл, – он не только влюбился, но еще и хочет жениться на этой девушке. Как можно в двадцать лет знать, правилен ли выбор и не является ли эта любовь не более чем иллюзией?
– Полагаю, вы совершенно не одобряете его выбор, – догадалась Кандида.
– Я не видел эту леди, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал лорд Манвилл. – Хотя несомненным представляется, что это вполне достойная девушка. Ее отец – священник в Оксфорде, где, как предполагается, мой подопечный учится. На прошлой неделе я получил информацию, что он временно исключен из университета до конца семестра.