И всё отчётливей неудовлетворённость.
Всё незначительней общественное мненье.
Зато растёт от часа к часу убеждённость,
Мои возможности не ставя под сомненья.
И вот он Я: в своей готовности спокоен,
В своей решимости величествен и ясен.
Стою, отбросивший смятение пустое,
Не захлебнувшийся в болоте мудрых басен.
А всё же страшно, чёрт возьми, идти вслепую!
Вдруг не поймут, вдруг не дождутся, не откроют?
И оттого сам на себя порой ору я.
И, что греха таить, частенько матом крою.
Но, слава космосу, пройдя чрез все обряды,
Смешав собой в коктейль вживлённых знаний части,
Я наступаю, в пыль и прах круша преграды,
За горизонтом в общем различая счастье.
Вперёд! Вперёд! Вперёд! Во мглу рожденья света!
Я обозначил путь, и сам расставил вехи.
Не упаду, вопрос оставив без ответа.
Бегу, покуда не сомкнуться сами веки.
11. Тай. Расцвет.
Прелестница чудесным майским утром от неги сна уютного очнулась.
Так мило и изящно потянулась,
Отдав постели тела тёплый след.
Росой полей ромашковых умылась. Очам галактик силуэт поправив,
Оделась в платье цвета летних правил
И причесала хвостики комет.
И даже сумасшедший мегаполис, и даже люди – хмурые толпою –
Забыли всё, что было в них плохое
И улыбались, глядя ей во след.
И даже тучи, скрывшие вдруг солнце, и даже дождик, прыснувший некстати
Добились лишь, что смоченное платье
Подчёркивало стройный силуэт.
А в мире не осталось злых ироний, обиды обернулись пустяками.
Беда и злость растаяли снегами,
Любовь и состраданье обнажив.
Но день угас. Красавица уснула, в постели разметавшись утомлённо.
А мир, её сияньем обновлённый,
Ушёл в самостоятельную жизнь.
12. Пи. Упадок.
Опять не слава богу в этом мире.
И судят по словам, а не делам.
Как-будто кто-то прячется в квартире
Чужою невидимкой по углам.
Растерянностью мучаясь, с оглядкой
Живу на каждый свой привычный шаг.
И только люди времени упадка
Приблизившись, желают всяких благ.
Уйти, отгородиться, даже имя
Забыть бы, окунувшись вникуда,
Попробовать встать наравне с другими
И… корчиться от боли и стыда.
Гордыни незаслуженной быть выше,
На разум не надеяться вотще.
И, как в спасенье, верить в знаки свыше.
Иль верить хоть во что-нибудь вообще.
А вдруг, пустое дело – эти знаки?
Какая может быть оттуда весть?
И лишь листы исписанной бумаги
Помогут снова вспомнить: кто ты есть.
Вот стол накрыт, как ранее бывало.
Все близкие друзья за тем столом.
И счастья много, а печалей мало.
Так выпьем же и снова разольём.
13. Тун
жэнь. Единомышленники (родня)
То, что выпало Вам, что пришлось пережить –
Никогда и ничем не измерить.
Только боль отпустила и следует жить.
И опять Вы стоите у двери.
Вашей памяти груз, шрамы прошлых обид
Не пускают и держат, как цепи.
Не бывает чудес, и рука не спешит
Дверь открыть, чтоб шагнуть к новой цели.
Пересилить себя, победить в себе страх,
Извлекая уроки из присно.
Всё от Вас и для Вас, только в ваших руках
Сила выдержки и сила мысли.
Не спешите в объятия старых друзей,
Не пугайте своим воскрешеньем.
Пусть само провиденье течением дней
Возвратит вам их расположенье.
Пусть не будет восторгов. Смиритесь пока
С этим просто. Друзья тоже люди.
Но тепло и участие, словно рука,
Вас, как прежде, поддерживать будет.
А потом, по прошествии нескольких дней,
Без раскаянья и сожаленья
Отрешённо окинете взглядом друзей
И поймёте, что нет воскрешенья.
14. Да-ю. Обладание великим.
Когда людскими нечистотами помазанный
Пророк является в ваш дом в который раз,
Ему заранее, давным-давно предсказано
Спасти весь мир и умереть потом за нас.
А он упрямится. С улыбкою блаженною
Сам искупает человечества грехи,
Поскольку верит, бедный, что без вспоможения
Нам не зачтутся ни молитвы, ни стихи.
Ну что до нас ему? Он видел недоступное!
Но в совершенстве совершенствуясь, что день,
Однако, помнит быть для всех звездой попутною
И изгонять из душ пришедших мрак и тень.
В своём величии и самоотречении
Так непривычно обаятелен и мил,
Что даже те, кто не слыхал ещё речей его,
Уже наслышаны, о чём он говорил.
Он многолик, многоязык, как человечество.
Доступен всем, не всеми понят и ценим.