— Подумаю… — пообещала я. — Месяца на три у меня еще есть деньги, а потом… — К горлу подкатил ком, но я взяла себя в руки и продолжила: — А потом будет видно. Возможно, я найду выход. Ну а если нет…
— Если даже нет, — подхватила лекарь, — у нас с вами в запасе три месяца. А это лучше, чем ничего. Я оставлю вас здесь. Поразмышляйте, понаблюдайте за Яниной и потом скажите мне, что решили.
— Хорошо.
Я кивнула, прекрасно понимая, каким будет ответ. Я перестану есть сама, но продержу сестру в лечебнице как можно дольше, лишь бы лечение приносило пользу.
Лекарь на секунду сжала мое плечо, выказывая поддержку, и бесшумно удалилась. А я прижалась лбом к холодному стеклу. Почему же так сложно? Пять лет я боролась с болезнью сестры, и как только лечение начало приносить первые плоды, все летит под откос.
Сейчас светло-рыжая девочка в чистеньком накрахмаленном платье сидела под яблоней и грызла яблоко. На ее плечо опустилась огромная бабочка, и девочка весело смеялась, когда усики щекотали ее щеку. Создавалось впечатление, что они общаются. Даже в иллюзиях Янины не было людей. Она предпочитала бабочек или маленьких фей. Я заходила редко. С одной стороны, она была рада меня видеть, но с другой… Я сильно походила на мать, и каждое мое появление возвращало Янину в кошмар. Сегодня я не рискнула нарушить ее хрупкий идеальный мир своим появлением.
— Работа с опытным менталистом в таких ситуациях дает очень много, мисс Линда права. Я своими глазами видел, каков может быть прогресс от полного курса.
Голос, который раздался у меня за спиной, заставил вздрогнуть, и я шарахнулась в сторону, заметив оникса. Он был выше меня на полторы головы. Широкоплечий, с военной выправкой. Рядом с ним я чувствовала себя хрупкой бабочкой из иллюзий Янины, которую он уже схватил за крылья. Бабочка еще была жива, но летать уже не могла.
— Зачем вы здесь?
Как же сложно говорить спокойно…
— Поговорить.
— О чем?
Мой голос дрожал, но я не могла сорваться на крик. Не в этом месте. И скандал закатывать здесь не хотелось.
— О том, что мы можем предложить друг другу, — отозвался он и почему-то задумчиво посмотрел сквозь прозрачную стену на залитый солнцем луг. — Иллюзии — это хорошо, но вы же знаете, что выбраться из их плена непросто даже взрослому человеку, не говоря уж о ребенке.
Я не планировала обсуждать с ним лечение Янины, поэтому проигнорировала ремарку.
— Мне ничего не нужно от вас. И сама я не предложу ничего.
— А вот здесь вы очень сильно ошибаетесь, — заметил он и сделал шаг мне навстречу, заставив попятиться к стене, подальше от стекла.
Рядом с резвящейся на иллюзорной лужайке Яниной я чувствовала себя беспомощной.
— Давайте сначала я скажу, что могу предложить вам…
— Не стоит.
Я попыталась ускользнуть от сильных рук, но он не позволил, удержал за плечи у самой стены. Я ощущала жар его тела и понимала, что не смогу оказать сопротивление. Об ониксах рассказывали всякое. С него станется взять свое прямо здесь, и ему наплевать на то, что это за место. А я даже вырваться не смогу, слишком неравны силы.
Видимо, мой страх был таким сильным, что зверь его почувствовал и отступил со словами:
— Я не сделаю тебе ровным счетом ничего. Неужели ты не можешь просто выслушать?
— Не сделаете? — Я фыркнула, чувствуя, как закипаю. — Меня выгнали с работы! И я вряд ли найду занятие, которое будет приносить сопоставимый доход. А как вы могли заметить, деньги мне очень нужны. И после этого вы смеете говорить, будто не сделаете мне ничего плохого? Вы уже сделали предостаточно!
— Тебя выбрал мой зверь. И это… — Оникс помолчал, подбирая слова. — Не всегда поддается человеческому контролю. Ты совсем не та, кого я хотел бы видеть рядом с собой. Я вообще не люблю рыжих.
— Так зачем? — жестко спросила я, чувствуя усталость и разочарование. Он сломал мне жизнь, но при этом ему, видите ли, даже не нравятся рыжие. — Если это не нужно нам обоим? Зачем? Отпустите меня.
— Не могу.
Он снова сделал шаг вперед и остановился буквально в миллиметре от меня. Я чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, и меня трясло. То ли от страха, то ли от волнения, то ли еще от чего-то.