Мало кто сомневался в том, что капитаном корабля станет Виктор Хассел. Ему было двадцать восемь лет, и он был единственным человеком в мире, который провел более ста часов в невесомости. Этот рекорд он поставил абсолютно случайно – два года назад вывел на орбиту экспериментальную ракету и летал вокруг Земли тридцать часов, прежде чем смог ликвидировать неполадку в механизме зажигании и сбросить скорость, чтобы вернуться на Землю.
Его ближайший соперник, Пьер Ледук, имел в своем послужном списке двадцать часов орбитального полета.
Еще трое вообще не были профессиональными пилотами, Арнольд Клинтон, австралиец, был инженером-электронщиком, специалистом по компьютерам и автоматическим системам управления. Астрономию представлял блестящий молодой ученый, американец Льюис Тэйн. Его длительное отсутствие на рабочем месте, в Паломарской обсерватории, уже требовало внятных объяснений. Пятым был командированный Управлением атомной энергетики Джеймс Ричардс, эксперт в области ядерных реактивных систем. Ричардсу исполнилось тридцать пять, и коллеги обычно именовали его Дедулей.
Образ жизни в «Яслях», как называли дом на Рочдейл авеню те, кто хранил тайну, сочетал в себе элементы колледжа, монастыря и авиабазы. Яркость «Яслям» придавали личности пятерых «учеников» и ученых-гостей, которые непрерывным потоком являлись сюда, дабы пополнить их знании или порой с интересом получить эти знания обратно. Это была бурная, деятельная, но счастливая жизнь, поскольку у нее была задача и цель.
И лишь одно ее омрачало – близилось время принятия решения, и никто не знал, кто из пятерых останется в песках пустыни и проводит взглядом исчезающий в небе корабль, слушая, как затихает шум его двигателей.
Шла лекция по астронавигации, когда Дирк и Мэтьюз на цыпочках проникли в комнату. Лектор недружелюбно зыркнул на них, а пятеро слушателей даже не обернулись Дирк постарался как можно более незаметно смотреть на них, в то время как его гид шепотом называл их имена,
Хассела он узнал по фотографиям в газетах, остальные он видел впервые. К удивлению Дирка, внешне эти ЛКШ совсем не были похожи друг на друга. Объединял их только возраст, интеллект и общий настрой, который можно было охарактеризовать как постоянную готовность. Время от времени они задавали лектору вопросы, и Дирк вскоре догадался, что обсуждаются вопросы маневрирования при посадке на Луну. Содержание беседы было настолько выше его понимания, что он вскоре устал слушать и обрадовался, когда Мэтьюз вопросительным кивком указал на дверь. В коридоре они расслабились и закурили.
– Ну, – сказал Мэтьюз,-теперь вы увидели наших «морских свинок». Что скажете?
– Мне трудно судить. Хотелось бы пообщаться с ними в неформальной обстановке.
Мэтюз выдохнул колечко дыма и проводил его внимательным взглядом, пока оно не растворилось в воздухе.
– Это будет непросто. Как вы можете догадаться, свободного времени у парней немного. Когда у них заканчиваются занятия, они, как правило, разбегаются по домам.
– Кто из них женат?
– У Недука двое детей и у Ричардса тоже. Вик Хассел женился примерно год назад. Остальные холосты.
Дирку стало интересно, что думают обо всей этой затее жены астронавтов. Почему-то ему показалось, что по отношению к ним проявляется несправедливость. А еще он гадал, относятся ли будущие астронавты к предстоящему полету просто как к работе или ощущают то же невероятное волнение – другого слова он просто не мог подыскать,- какое в свое время испытывали основатели Межпланетного общества. Они подошли к двери с табличкой: «ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕХНИЧЕСКОГО ПЕРСОНАЛА!» Мэтьюз робко толкнул дверь. Она оказалась открытой.
– Какая халатность! – проговорил он, покачав головой. – И похоже, тут никого нет. Давайте войдем. На мой взгляд, это одно из самых интересных мест. Впрочем, я не ученый.
Это была одна из самых излюбленных фраз Мэтьюза.
Судя по всему, он прятал за ней свой комплекс неполноценности. На самом деле и он, и Мак-Эндрюс знали о науке гораздо больше и только притворялись неучами.
Дирк вошел следом за Мэтьюзом. В помещении царил полумрак, но Мэтьюз нашел выключатель, и комната озарилась светом. Дирк ахнул от изумления. Он стоял в отсеке управления, окруженный штабелями измерительных приборов. Из мебели здесь были только три роскошных кресла, снабженных сложной системой наклонов и поворотов. Он протянул руку и прикоснулся к спинке одного из кресла и оно начало мягко покачиваться вперед и назад.