– Ни к чему не прикасайтесь,- поспешно предупредил
его Мэтьюз,- Нам сюда входить нельзя, если вы внимательно прочитали табличку на двери.
Дирк стал рассматривать ассорти приборов с почтительного расстояния. Предназначение некоторых из них он выяснил благодаря ярлычкам, но остальные выглядели крайне загадочно. То и дело на глаза попадались слова «ручное» и «автоматическое». Почти так же часто встречались слот «топливо», «температура двигателя», «давление» и «расстояние от Земли». Другие надписи – «Аварийное отключение «Загрязнение воздуха» и «Засорение сопла» вызывали зловещие ассоциации. Третья группа надписей оставляла свободу для бесконечных толкований. «Перем. триг. сипхМ «Нейтр. отсчет» и «Видеомикширование» – это были, пожалуй, самые типичные надписи из категории загадочных
– Создается впечатление,- сказал Мэтьюз.- что этот дом того и гляди, взлетит, правда? Разумеется, это всего-навсего имитация отсека управления «Альфы». Я видел, как будущие астронавты здесь тренируются. Знаете, зрелище
просто завораживающее, даже когда абсолютно ничего не понимаешь.
Дирк сдавленно рассмеялся:
– Да, просто голова кругом. Отсек управления космического корабля в тихом лондонском пригороде…
– На следующей неделе тишине придет конец. Мы собираемся открыться для прессы, и нас, похоже, линчуют за то, что мы так долго таились.
– На следующей неделе?
– Да, если все пойдет по плану. К этому времени закончится последнее тестирование «Беты», и мы все будем паковать чемоданы перед отбытием в Австралию. Кстати, вы видели киносъемку первых запусков?
– Нет.
– Напомните мне, чтобы я вам показал,- это впечатляет.
– И какие успехи на данный момент?
– Семь километров двести метров в секунду при полной загрузке. Это чуть меньше орбитальной скорости, но до сих пор получалось идеально. Жаль только, что перед полетом не имеем возможности испытать «Альфу».
– Когда это произойдет?
– Дата точно не назначена, но мы знаем, что старт состоится в то время, когда Луна будет входить в первую четверть. Корабль совершит посадку в районе Mare Imbrium рано утром. Возвращение назначено на поздний вечер, так что астронавты проведут на Луне около десяти земных дней.
– А почему выбрали именно Mare Imbrium? Потому что оно плоское, его карта составлена очень подробно и пейзаж там один из самых интересных на Луне. Кроме того, именно там всегда приземлялись космические корабли со времен Жюля Верна. Думаю, вы знаете, что это название переводится как Море Дождей.
– Когда-то я весьма неплохо знал латынь,- сухо отозвался Дирк.
Впервые за все время их общения Мэтьюз был так близок к улыбке.
– Не сомневаюсь. Но давайте-ка удалимся отсюда, пока нас не поймали. Насмотрелись?
– Да спасибо. Конечно, впечатление ошеломляющее, но все же не намного страшнее, чем в кокпите трансконтинентального реактивного лайнера.
– Страшнее, если знаешь, что происходит за всеми этими панелями, – мрачновато отозвался Мэтьюз.- Арнольд Клинтон – это наш царь и бог по части электроники – однажды сказал мне, что только в компьютерных и контрольных схемах три тысячи проводков. А уж в коммуникационных схемах их наверняка несколько сот тысяч.
Дирк его едва слушал. Он впервые начал сознавать, как быстро бежит время. Две недели назад, когда он сюда прибыл, старт космического корабля казался событием, отнесенным в далекое, неопределенное будущее. Так думали во всем мире; а теперь оказалось, что все совсем не так. Дирк озадаченно посмотрел на Мэтьюза.
– Ваш отдел по связям с общественностью,- сказал он,- похоже, весьма умело всех обманул. Но в чем смысл
– Политика чистой воды,- ответил Мэтьюз.- В прежние времена приходилось разглагольствовать напропалую и давать безумные обещания, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание. А теперь мы предпочитаем говорить как можно меньше до тех пор, пока все не будет готово. Только так можно избежать фантастических слухов и последующем разочарования. Помните КХ-пятнадцать? Это был первый космический корабль с человеком на борту, который достиг высоты в полторы тысячи километров,- но еще за несколько месяцев до запуска этого корабля все считали, что мы отправим ею на Луну. И конечно, когда корабль выполнил ту задачу, которая была перед ним поставлена. все были разочарованы. Так что теперь я иногда называю свое подразделение Отделом противодействия публичности Наступит необычайное облегчение, когда все закончится и мы сможем выговориться.
На взгляд Дирка, это была очень эгоистичная политика Ему казалось, что те пять человек, которых он только что видел, имели гораздо более веские причины желать, чтобы «все закончилось».