Он сел на кровать, показавшуюся ему самым безопасным местом в комнате, и стал наблюдать за Клинтоном. Наконец тот удосужился встать с пола.
– Допустим, вы в здравом рассудке,- наконец проговорил Макстон.- Если так, то скажите мне, чем вы тут, черп побери, занимаетесь?
Клинтон на цыпочках переступил через провода и лампы и сел на кровать рядом с Макстоном.
– Это идея, над которой я работаю уже несколько лет,- виноватым тоном объяснил он.
– Что ж, я надеюсь, вы помните, что произошло с покойным господином Франкенштейном.
Клинтон был человеком серьезным и на шутку не отреагировал.
– Я назвал эту штуковину «калейдофон»,- сказал он. Смысл устройства в том, что оно преображает любые ритмичные звуки типа музыки в приятные для глаз, симметричные, но все время меняющиеся изображения.
– Забавная получится игрушка. Но разве можно в обычной детской разместить столько электронных ламп?
– Это не игрушка,- несколько обиженно возразил Клинтон.- Людям с телевидения и мультипликаторам мое изобретение может очень пригодиться. Оно станет просто незаменимым во время длительных музыкальных трансляций, от которых всегда можно заскучать. На самом деле я надеялся с помощью этого прибора заработать немного денег.
– Дружище,- усмехнулся Макстон,- если вы станете одним из первых людей, которым суждено добраться до Луны, вряд ли вам придется коротать старость в канаве.
– Да, пожалуй, вряд ли.
– Честно говоря, я заглянул к вам, чтобы сказать, что завтра утром состоится жеребьевка, посвященная отбору экипажа. А теперь я пойду к Хасселу, так что – доброй ночи.
Макстон постучал в дверь комнаты Хассела и вошел. Англичанин лежал на кровати и читал.
– Привет, проф.- поприветствовал он Макстона.- Что
это вы бродите в столь поздний час?
Макстон сразу перешел к делу.
– Завтра утром – окончательный отбор экипажа. Я решил, что вам будет приятно об этом узнать.
Хассел немного помолчат, затем спокойно сказал:
– Это означает, что мы все прошли.
– Господи, Вик,- спохватился Макстон,- у вас-то точно не могло быть никаких сомнений!
Хассел не посмотрел ему в глаза. Макстон обратил внимание на то, что на фотографию жены, стоящую на тумбочке, он тоже не посмотрел.
– Я очень переживал из-за… Мод,- проговорил Хассел.
– Это вполне естественно, но, насколько мне известно, у вас уже все в порядке. Как вы назовете мальчика, кстати?
– Виктор Уильям.
– Что ж, думаю, после своего появления на свет Вик-младший станет самым знаменитым младенцем на свете. Жаль, что телевизионная связь будет односторонней. Увидите его, только когда вернетесь.
– Когда и если,- пробормотал Хассел.
– Послушайте, Вик,- решительно произнес Макстон,- вы хотите лететь?
Хассел смутился.
– Конечно хочу,- буркнул он.
– Вот и славно. У вас – три шанса из пяти быть отобранным, как у всех остальных. Но если на этот раз бумажку с вашим именем не вытащат из шляпы, то вы полетите в следующий раз, а второй полет в чем-то будет еще более важным, поскольку тогда мы предпримем первую попытку основать на Луне базу. Это ведь вполне справедливо, не так ли?
Хассел ответил не сразу.
– Первый полет,- сказал он наконец,- войдет в историю. Только он запомнится, а последующие сольются воедино.
Макстон решил, что ему пора возмутиться. Когда требовала ситуация, он делал это очень умело и аккуратно.
– Послушайте, Вик,- вспылил он,- а как насчет тех людей, которые построили треклятый корабль? Вы что же, думаете, что мы в восторге оттого, что нам придется ждать десятого, двадцатого, сотого полета, пока наконец не представится такая возможность? Ну, если вы такой законченный балбес, что вам подавай славу,- тогда, господи боже ты мой, я вам вот что скажу: если вы не забыли, кому-то придется вести первый корабль к Марсу!
Гром отгремел. Хассел усмехнулся и негромко рассмеялся.
– Я могу считать это обещанием, проф?
– Я обещаниями не торгую, черт бы вас побрал.
– Я вас понял: если в этот раз я окажусь за бортом, мне не стоит огорчаться. Ладно. Пожалуй, я посплю.
5
Смотреть, как генеральный директор осторожно, будто хрустальную вазу, вносит в кабинет профессора Макстона корзину для бумаг, в другое время было бы забавно, но все встретили его появление напряженными взглядами. Шляпы-котелка в Луна-Сити не нашлось, так что ее роль предстояло сыграть менее прославленной корзинке.
Кроме пятерых астронавтов, всеми силами пытавшихся вести себя непринужденно, в кабинете находились только Макстон, Мак-Эндрюс, двое представителей администрации – и Алексон. Присутствие Дирка не было обязательным, но Мак-Эндрюс его пригласил. Глава отдела по связям с общественностью всегда был готов помочь в подобных обстоятельствах, но Дирк сильно подозревал, что Мак-Эндрюсу хочется застолбить себе место в официальной хронике событий.