– У меня есть родители и двое братьев, детей нет, – Селдон слабо улыбнулся. – Я был очень привязан к одной женщине, но ей всегда казалось, что математика привлекает меня больше.
– Так и было?
– Мне так не казалось, но она оставила меня…
– И с тех пор ты никем не увлекался?
– Нет. До сих пор воспоминания о ней причиняют мне боль.
– Тогда оба мы свободны, и пусть другие тратят время на подобные пустяки! Раньше и я предавался мечтам о счастье, но теперь все это позади. Потому, что в моих руках есть оружие. Я обязан бороться.
– И что же это за оружие? – поинтересовался Селдон, заранее зная ответ.
– Ты! – отчеканил Хьюммен.
И поскольку Селдон уже знал, что последует дальше, ни удивления, ни шока он не испытал. Покачав головой, произнес:
– Ты заблуждаешься. Это оружие нельзя применить…
– Почему?!
Селдон невольно вздохнул.
– Послушай, ну сколько же можно повторять? Психоистория – это не прикладная наука. Слишком велики сложности. Вселенная на всем своем протяжении и во все века не способна решить необходимых проблем.
– Ты абсолютно уверен в этом?
– К сожалению, – да!
– Ведь вопрос не ставится о том, что тебе придется заниматься Галактической Империей в целом, или прослеживать детали существования каждого человеческого индивидуума, или отдельно взятого Мира. Перед тобой поставлены более простые и конкретные проблемы; произойдет ли крах Галактической Империи, и, если произойдет – то когда? В каких условиях после этого будет существовать человечество? Можно ли предотвратить взрыв или улучшить условия существования после него? Ведь это достаточно несложные вопросы, как мне кажется?
Селдон покачал головой и печально улыбнулся.
– История математики полна простых вопросов, ответы на которые оказывались либо весьма сложными – либо несуществующими вовсе…
– Но неужели ничего нельзя изменить? Почему? Почему мне дано видеть, чувствовать упадок, но я не могу никого убедить в том, что не ошибаюсь. И все потому, что кого-то это не устраивает. Люди вообще предпочитают не верить моему субъективному мнению и ничего, ничего не предпринимается для предотвращения конца, или, хотя бы, отсрочки. Ведь именно ты можешь доказать неизбежность падения или, напротив, опровергнуть это заключение!
– Да ведь это как раз то, чего я и не могу доказать! Я не могу найти доказательств, которых не существует. Я не могу превратить математическую концепцию в практическое воплощение, когда она не является таковой. Я не могу отыскать два равных целых числа, которые в сумме составили бы нечетное число, даже если это жизненно необходимо для тебя или всей Галактики!
Хьюммен горько подытожил:
– Ну, что же! Тогда ты – всего лишь часть разлагающейся системы. Ты уже готов к параличу! Ты можешь хотя бы попытаться? Каким бы безнадежным тебе это ни казалось сейчас, можешь ли ты определить лучшее применение своим силам в жизни? Существует ли более важная цель? Неужели ты сам не мечтаешь о более великом предназначении?
Селдон задумчиво сощурил глаза.
– Миллионы Миров. Биллионы цивилизаций. Квадриллионы людей. Миллиарды взаимодействий… И ты хочешь, чтобы я упорядочил все это?!
– Да, нет же – нет! Я хочу, чтобы ты попытался. На благо этих миллионов Миров и биллионов цивилизаций. Не для Императора или Демерзеля. Для всего человечества!
– Меня ждет провал… – сказал Селдон.
– Хуже-то ведь все равно не будет. Ты попытаешься?
И, не отдавая себе отчет в том, почему он это говорит, совершенно против воли, Селдон услышал собственный голос:
– Я попытаюсь!
Отныне его дальнейшая судьба была определена.
Глава 14
Путешествие подходило к концу, и воздушное такси выехало на гораздо более обширную стоянку (Селдон все еще помнил привкус сэндвича и слегка покривился). Хьюммен вернул такси и, запихивая кредитные карточки в нагрудный карман, сказал:
– Здесь – ты в полной безопасности. Это Стрилинговский сектор!
– Стрилинговский?
– Он назван так в честь кого-то, кто открыл это место для поселения, если я не ошибаюсь. Большинству секторов присваивались имена тех или других людей, зачастую эти названия труднопроизносимые. Однако, пытаться убедить местных жителей принять новое название, вроде «Благоухающий» и тому подобное – означает играть с огнем.