Зажав в руке ручку своего кожаного чемодана, Мартин вышел из экипажа. Он поднялся по широким, вымощенным плиткой, ступеням, показал свою карточку дворецкому, лицо которого было совершенно невозмутимым, и был проведен в огромную великолепную библиотеку лорда Обри.
С задумчивой улыбкой Мартин изучал длинные ряды книг в кожаных переплетах. Любитель книг, он знал, что граф Обри таковым не был. Традиционно, члены семьи Риджвей всегда охотились, пили и играли в азартные игры, иногда доходя в этом до излишеств; а вот книгу они открывали не чаще, чем Мартин отправлялся на рыбалку. И лорд Обри не был исключением. Мартин знал, что все эти книги были приобретены просто для того, чтобы обставить «библиотеку джентльмена», и он сомневался, что они когда-либо открывались.
Проходя по длинной комнате к массивному столу и усаживаясь в одно из коричневых кожаных кресел, стоящих напротив него, Мартин бросил беглый взгляд на бесценные полотна и другие древние художественные ценности, на изысканные и утонченные столики розового дерева, элегантные ковры и драпировки и задержал свой уже завистливый и жадный взгляд на книгах. Он поставил свой кожаный чемодан возле кресла и принялся ждать графа, сознавая с нарастающим чувством страха, что ждать долго ему не придется.
В этот момент дверь библиотеки открылась. Мартин встал и повернулся. Высокий и стройный граф Обри направляется к нему. Даже Мартин, чья осведомленность в сплетнях света оставляла желать лучшего, знал, что Найджел Риджвей считался одним из самых красивых мужчин Англии. Он слышал даже, что женщины падали в обморок, поймав улыбку Най-ДЖела Риджвея, и что его жена была объектом зависти всех женщин.
Граф подходил к Мартину все ближе, а тот продолжал тайком разглядывать его из-за стекол своих очков. Граф действительно имел величественный вид, обладая сильным стройным телом, вьющимися золотистыми волосами и красивым точеным лицом. Мартин окинул взглядом свою тучную фигуру и тихо вздохнул, вспомнив еще о своих редеющих волосах и двойном подбородке. Но, что удивительно, он не завидовал графу. Мартин почти физически ощущал ничем не объяснимую опасность и утонченную жестокость, исходившие от этого человека, и знал, что, даже имея на это возможность, он ни за что на свете не поменялся бы местами с лордом Обри.
— Ну?
Голос графа, словно клинок, вонзившийся в мысли Мартина, заставил его вздрогнуть. Обри уже сидел. Мартин быстро последовал его примеру и, усевшись в кресло, снова потянулся за чемоданом.
— Вы нашли ее?
Мартин, чувствуя, как дрожь начинает опять сотрясать его тело, и стараясь, чтобы граф не заметил, как дрожат его руки, открыл чемодан и извлек оттуда пачку бумаг. Он приготовился произнести свой тщательно отрепетированный ответ.
— Такие дела требуют времени, лорд Обри.
Очень трудно…
— Значит, вы не нашли ее, — подытожил граф за него. Он наклонился вперед и, положив свои сжатые вместе руки на полированную крышку стола, произнес:
— Разве я плохо объяснил вам, чего хочу, три месяца назад? — это было сказано ровным, спокойным тоном, но Мартин, почувствовав, что внутри у него все сжалось от мрачного предчувствия, поспешил продолжить разговор.
— У нас есть кое-какие успехи, сэр. Детективы с Бау-стрит сообщили, что леди Обри заложила изумруды у ювелира на Бонд-стрит. Ювелир, опознав ее на миниатюре, описал, в чем она была одета, и, как выяснилось, это были вещи из вашего гардероба. Он, конечно, думал, что перед ним молодой человек.
— Дурак, — проворчал Обри. Он поднял глаза и смерил адвоката своим пронизывающим взглядом. — Я надеюсь, фамильные изумруды были выкуплены?
Успокоенный тем, что выполнил хоть одно поручение лорда Обри, Мартин извлек из своего чемодана ожерелье и серьги и бережно положил их на стол.
— Да, сэр.
— Полагаю, сейчас, — продолжил лорд Обри, — ювелир занят тем, что более всего отвечает его способностям. Скорее всего, он чистит конюшни?
— Что-то вроде этого, — ответил Мартин, с трудом заставляя себя смотреть графу в глаза. Он сделал все, что от него требовалось, но в сердце его закрались сомнение и страх.
— Уверен, что ты хочешь сообщить мне что-то еще, Тревелин, — продолжил разговор Обри.
— Да, сэр, — быстро перевернув страницу и бегло просмотрев ее, Мартин продолжил: — Мы установили, что «молодой человек», отвечающий приметам леди Обри, 17 марта, вечером, сел в Дувре на ночной паром, следующий через канал, и на другой день, утром, сошел в Кале.
— Она во Франции? — граф не сдвинулся с места, но Мартин видел, что внутри у него все клокочет от гнева и негодования. — Где?
Адвокат нервно кашлянул.
— Этого мы еще не знаем, сэр. Как я уже сказал, для этого потребуется время.
— Сколько еще времени вам нужно?! — голос графа ясно и отчетливо передал его нетерпение и раздражительность. — Прошло уже три месяца.
— Да, сэр. Но мы работали, будучи уверены, что леди Обри скрывается где-то в Англии, — Робко возразил Мартин.
— Сезон на исходе. Слухи об отсутствии моей жены продолжают распространяться. Чтобы избежать дальнейших сплетен, я был вынужден покинуть Лондон, не дожидаясь конца Сезона, — холодный и беспристрастный голос графа дал понять Мартину, что последний отнюдь не испытывает восторга от этого разговора. — Я хочу, чтобы вы нашли ее, Тревелин.
— Мы сделаем все возможное, сэр. Вскоре я уезжаю во Францию, чтобы продолжить поиски. Мест, где женщина, путешествующая одна, могла бы спрятаться, не так уж много, даже если она и одета в мужское платье, — добавил адвокат.
Граф кивнул и встал, давая тем самым понять, что встреча окончена.
— Найдите ее, Тревелин. Я не могу вечно притворяться и делать вид, что она больна и гостит у моей матери в Нортумберленде. Я уже говорил вам, что мне абсолютно все равно, сколько это будет стоить. Пока вы осмотрительны и благоразумны, мне наплевать, сколько людей вам придется нанять или подкупить. Найдите ее. Ваша семья верой и правдой служила нам многие годы, и мне бы очень не хотелось, чтобы эта традиция разрушилась.
С трудом проглотив комок, застрявший в горле, Мартин закрыл свой чемодан, поднялся и вышел. Трясясь в экипаже по дороге в Лондон, Мартин Тревелин со страхом думал о том, что если он не отыщет леди Обри, то станет одним из тех несчастных, которые чистят конюшни.
После ухода адвоката Найджел принялся вышагивать по персидскому ковру библиотеки, и с каждым шагом гнев его все возрастал. Он дотронулся до шрама, пересекавшего его висок. Все считали, что он заработал его во время какой-то неудачной поездки верхом. Врач Обри признал это пулевым ранением. Но только Найджел и его камердинер знали, как все это произошло.
Взгляд графа остановился на семейных портретах, висящих над книжными стеллажами. Скандал! На семейство Риджвей никогда не падала и тень скандала. Встретившись взглядом с глазами отца на портрете, Найджел поклялся, что он и впредь этого не допустит. Его объяснения любопытствующим звучали все менее убедительно. И все это потому, что в разгар Сезона все были в столице и никто еще не выяснил, что и в Нортумберленде его жены также не было. И если вскоре он не найдет ее, люди начнут подозревать, что она действительно сбежала от него.
С портрета отца взгляд Найджела переместился на пару шпаг, висящих над камином. Концы шпаг скрещивались над гербовым щитом семьи. Его предки защищали свою честь оружием из стали, а чем сражаться ему со скандальными слухами света? Ведь злые языки не заставишь молчать даже силой оружия.
Найджел нахмурился. Он найдет Терезу и тогда сделает так, что эта красивая беспутная тварь никогда больше не подвергнет риску его репутацию.
Обри вспомнил, как Тревелин, будто сонная лягушка, щурил глаза за стеклами своих очков в золотой оправе.
— На это потребуется время, лорд Обри, — произнес граф, подражая мягкому, вкрадчивому голосу адвоката. — Сколько же еще ему потребуется времени, чтобы найти эту глупую Девочку?