Карета проехала в широкие ворота, едва не задев двух крепких, но с трудом держащихся на ногах молодцов с испитыми лицами, которые нетвердым шагом брели мимо. До Сары доносились звуки улицы: крики разносчиков, визг собаки, которую пинком отбросили в сточную канаву, пронзительный смех публичной женщины, насмехающейся над группой изящно одетых молодых людей, стоявших через дорогу. Это были повседневные звуки, знакомые с детства. И теперь все вдруг изменилось. Всю жизнь ее ограждали от всяческих неприятностей, потакали малейшим ее прихотям. Леди Торренс никогда ни в чем не упрекнула ее, да и отец делал это крайне редко. В первый раз в своей жизни Сара столкнулась с болью и крушением иллюзий, и причиной этому был тот, кого она любила больше всех на свете.
Девушка горько улыбнулась при мысли, что это Криспин Данси каким-то образом угрожает ее счастью. Но он уезжает из Лондона, и, судя по его словам, вряд ли они когда-нибудь встретятся снова. Несмотря на все его грубые слова, его странную враждебность по отношению к ней, она сумеет его забыть, потому что он для нее ничего не значит. Но того, что сделал Энтони, ей не забыть никогда. Если он смог так поступить сразу же после их помолвки, что же будет, когда они поженятся? Сможет ли она выдержать эту боль, выдерживать ее снова и снова?
Она сжала пальцы и только тут обнаружила, что все еще держит в руках письмо Мэри. Сломав печать, Сара развернула листок, исписанный аккуратными строчками.
«Моя дорогая Сара, — прочитала она безо всякого интереса. — Полагаю, с моей стороны было бы большой самонадеянностью ожидать увидеть вас в Клэверинге. Я столько раз просила тетушку Фебу убедить вас посетить наш дом. Прошло тринадцать лет с тех пор, как вы были здесь последний раз. И тем не менее, я до сих пор помню вас очаровательной хохотушкой пяти лет от роду. Мне тогда было пятнадцать, а теперь мне двадцать девять, и я все еще не замужем и, похоже, так и останусь одинокой. Но я счастлива здесь, в Клэверинге, и не страдаю от болей, и лишь утомительная сонливость теперь все чаще докучает мне. Но если бы вы приехали, милая Сара, я бы собралась с силами и могла бы кататься с вами в коляске и верхом и показать вам все наши очаровательные окрестности. Сейчас уже повсюду видны признаки весны: распустились примулы, слышен птичий щебет, и почки уже совсем зеленые, а море такое синее. Должно быть, у вас достаточно всяких развлечений, и нет сомнения, что вы не захотите оставить лорда Бретертона. Более того, боюсь, что у нас в деревне мало что может соответствовать изощренным вкусам такого джентльмена. Простите меня за мою сентиментальность. Но я так долго лелеяла мечту, что однажды увижу дитя, которое превратилось в женщину, и снова услышу в нашем доме ваш смех».
Сара еще раз пробежала глазами письмо, потом медленно сложила его и поднялась с кресла. Долгих пять минут она смотрела в окно, пытаясь разобраться в собственных мыслях. А потом быстро прошла к двери и дернула шнурок звонка. Когда ее горничная, запыхавшись, прибежала на зов, Сара уже стояла у платяного шкафа.
— Ты ведь из деревни, Берта? — спросила она. И, не дожидаясь ответа, добавила с подчеркнутым легкомыслием: — Будь так добра, пересмотри мои платья и отбери те, которые, по твоему мнению, больше всего подойдут для визита в помещичий дом в Сассексе.
Глава 3
Все оказалось намного проще, чем она ожидала. Поутру ее бледность и тени под глазами — результат бессонной ночи — сослужили добрую службу.
— Мое дорогое дитя, ты выглядишь весьма утомленной, — приветствовала ее мачеха, стоило им усесться за завтрак.
Отец Сары поднял глаза от деловых бумаг, которые изучал.
— Ты права, Феба. Все эти волнения оказались тебе не по силам, моя дорогая?
— В самом деле, папА, думаю, что это так. Возможно, ты заметил, что на балу я чуть было не упала в обморок. Я… я тут подумала… — Она взглянула на мачеху в поисках поддержки. — Кузина Мэри была так добра, что пригласила меня в Сассекс. Может быть, несколько дней в деревне…
Леди Торренс всплеснула руками:
— Мэри была бы просто в восторге! И я уверена, что это пойдет тебе на пользу, Сара.
Сара тут же ее поддержала.
— ПапА, я знаю, что ты не любишь деревню так же, как разлуки с матушкой. Если бы ты позволил мне поехать одной…
— Ты хочешь сказать, что уже готова бежать от Бретертона? — удивленно спросил отец. — Или полагаешь, что разлука лишь заставляет сердце любить нежнее, а?
Сара смотрела прямо в тарелку.
— Я слышала, что это так. — А потом, вскинув голову, добавила, словно бы защищаясь: — Я убеждена, что Энтони очень предан мне.