— Умоляю тебя правильно меня понять. ПапА и мачеха сошлись во мнении, что непродолжительный визит в Сассекс, немного морского воздуха принесут мне огромную пользу.
Энтони оставил ее стоять посреди комнаты и медленно подошел к окну. Через несколько секунд он бросил ей через плечо:
— За этой поездкой что-то кроется, Сара? Ты ведь не обманываешь меня, правда?
— Думаю, ты знаешь, что я никогда этого не сделаю, — горячо запротестовала Сара.
Жених пожал плечами:
— Ты упомянула Сассекс и морской воздух. Но разве не в этих местах, близ побережья, проживают родственники леди Торренс?
— Именно туда я и еду. В Клэверинг.
— В самом деле? — Энтони сделал вид, что рассматривает ногти на пальцах. — Нет сомнения, что мистер Данси получит громадное удовольствие, демонстрируя деревенским просторам твою красоту.
— Мистера Данси там не будет.
Энтони дернул головой, и Сара заметила на его лице удивление.
— Вот как? Я поступил с тобой несправедливо, моя маленькая Сара, и предположил, что ты намерена отплатить мне той же монетой.
Она едва могла поверить свои ушам. Может ли быть, чтобы он понял так мало? Но прежде чем она успела привести в порядок разбегающиеся мысли, Энтони продолжил самым добродушным тоном:
— Если бы таково было твое намерение, я не стал бы меньше восхищаться тобой. Я люблю, когда в женщине есть характер.
— И ты бы одобрил, если бы я сознательно стала искать другого мужчину, будучи обручена с тобой? — упавшим голосом спросила Сара. — И ты бы даже не стал… ревновать?
— Думаю, что нет. В конце концов, моя маленькая Сара, ты бы очень скоро вернулась ко мне, разве не так? Так же как и я всегда буду возвращаться к тебе.
И пока он шел к ней с раскрытыми для объятия руками, ей казалось, что он вот-вот накинет на нее веревку и затянет узел — невидимая веревка, которую ей никогда не разорвать, даже если она этого захочет. Да и зачем желать разорвать ее? Когда его пальцы с нежностью погрузились в ее волосы, а губы ласково прикоснулись к закрытым векам, сомнения Сары ушли прочь, утратив всякую важность.
Она пробормотала ему в грудь:
— Энтони, если ты не хочешь, чтобы я уезжала, я не поеду.
Она почувствовала, как его руки застыли, и услышала, как он задержал дыхание. Самым нежным, самым убедительным тоном Энтони произнес:
— Отправляйся с этим визитом, любовь моя. Восстанови силы. Наша свадьба вскоре потребует множества утомительных приготовлений. Каждый миг твоего отсутствия будет для меня потерянным и пустым. Но я буду чувствовать, как твоя любовь направляет меня и дает мне утешение.
Он любит ее, говорила себе Сара. Несмотря ни на что, она — единственная, кто его действительно волнует. Все будет хорошо, нужно только немного времени. И только после того, как Энтони откланялся, Сара вдруг поняла, что Энтони не сделал ни малейшей попытки предложить себя в качестве сопровождающего в ее путешествии в Сассекс.
Стоило экипажу покинуть пригород Лондона, как Берта восторженно прилипла к окну.
— Так хорошо отправиться в деревню, сударыня. Иной раз мне кажется, что я задохнусь в Лондоне.
— Тогда зачем же ты приехала в город?
— Чтобы получить хорошее место. Когда детей так много, да еще ты — старшая, приходиться самой о себе позаботиться, да еще и другим помогать.
— Ты полагаешь, что добилась хорошего положения, став моей горничной?
— Конечно, мисс Сара. Ее светлость платит мне хорошее жалованье, да еще туфли, белье, отрезы материи, которые, вы говорите, я могу взять себе. Да в это всю нашу семью можно одеть! — Девушка хихикнула. — И еще меня хорошо кормят.
— Сколько тебе лет, Берта?
— Летом будет шестнадцать.
— И ты всем довольна?
Безмятежные карие глаза Берты широко открылись.
— Но чем мне быть недовольной, сударыня? А теперь, когда мы едем в деревню — хоть на время, — я так счастлива.
— А мне кажется, что это будет чрезвычайно утомительно.
— Ну, насчет этого ее светлость дала мне твердые указания. Я должна присматривать, чтобы вы вовремя отдыхали и ни в чем себя не утруждали.
Сара расхохоталась:
— Ты на два года моложе меня и будешь ходить за мной, словно нянька?
И тут же заметила, что обидела девушку. Берта отвернулась и уставилась в окно. Потом мрачно сказала:
— Ну да, мы с вами росли по-разному, сударыня. Готова спорить, что знаю о жизни куда больше вашего, если вы простите меня за такие слова.
Сара положила ладонь на округлую руку горничной.
— Прости меня. Конечно, ты права. Меня всегда баловали, оберегали. Я начинаю понимать, насколько неопытна во многих отношениях. Я ничего не знаю о политике, в частности о рабовладении.