Полено в камине опасно наклонилось вперед. Сара потянулась за щипцами, чтобы поправить его.
— Прошу меня простить! — вскрикнула женщина, пораженная присутствием девушки. — Я не подозревала, что здесь кто-то есть, а скамья почти полностью скрыла вас. Вероятно, мне следует извиниться за вторжение, но эту комнату обычно держат специально для нас.
— Я полагаю, она была заказана для меня, — ответила ей Сара. — Но в конце концов, какое это имеет значение?
— Как вы добры. Мы задержались на дороге, иначе были бы здесь гораздо раньше. Вы одна?
— Да, со мной лишь моя горничная.
Голос незнакомки был низким и звучал словно музыка.
— Мы с братом — он хирург — по дороге сюда наткнулись на мальчишку, который, охотясь за птичьими гнездами, упал с дерева и сломал ногу. Эдвард не мог успокоиться, пока не довез его до дому, а это примерно миля по ужасной узкой тропинке. Потом он выправил парню ногу, пустил ему кровь и еще некоторое время побыл с ним. И конечно же не взял за лечение ни пенни. Неудивительно, что он беден как церковная мышь. — Она улыбнулась, глядя на Сару. — Вы не будете возражать против его присутствия?
Сара улыбнулась ей в ответ:
— Я рада разделить эту комнату с вами обоими. По правде говоря, огонь нагоняет на меня сон, и я собираюсь покинуть вас и отправиться спать.
Раздался стук в дверь, и женщина немедленно отозвалась:
— Войдите, — и тут же повернулась к Саре: — Прошу меня простить, я забыла, что здесь распоряжения отдаете вы.
В дверях стоял слуга в голубой ливрее. Отблески пламени осветили черные руки, белые зубы и черные, влажные глаза. У Сары от неожиданности перехватило дыхание.
Негр сказал:
— Доктор Трехерн спрашивает, не внести ли в комнату кожаную шкатулку, сударыня?
— Да, Джозеф, будьте так добры. Я поставлю ее рядом с кроватью. В ней находятся очень важные документы.
Слуга поклонился:
— Я сейчас же принесу ее, сударыня.
— Одну минуту, Джозеф. — Женщина повернулась к Саре: — Не будете ли вы возражать, если я попрошу его зажечь для нас свечи?
Негр подошел ближе, нашел огарок и поднес его к свечам на столе. Готовый зажечь одну из свечей на каминной полке, рядом с которой сидела Сара, он взглянул на нее. Глаза слуги расширились. Сара прочла в них тревогу, а потом и неприкрытый страх. Когда негр протягивал огарок, его пальцы дрожали. Он торопливо зажег последнюю свечу и бросился прочь из комнаты.
Незнакомка, сбросив плащ, устроилась на скамье напротив. А потом между прочим уронила:
— Мой слуга, похоже, узнал вас.
— Думаю, он мог видеть меня раньше.
— Вероятно, в Лондоне?
— Да. В Лондоне.
— И вы его сразу узнали? Не всегда легко отличить одного негра от другого.
— У меня были причины, чтобы его запомнить. Кроме того, вы назвали его Джозеф.
Женщина прикусила губу.
— Это было легкомыслием с моей стороны. Но я едва могла подумать, что на таком расстоянии от Лондона… Мы даже не представились. Мое имя — Трехерн, Дебора Трехерн. А ваше?
— Сара Торренс. Я — дочь сэра Уильяма Торренса.
Ее спутница издала сдавленный вскрик, который мгновенно подавила. Она всплеснула руками, потом положила их на колени.
— Я поняла. Конечно же это было на балу в честь вашей помолвки — именно там вы видели Джозефа? Простите, если я кажусь вам дерзкой, мисс Торренс, но могу я спросить вас, разделяете ли вы взгляды вашего отца?
— В отношении чего?
— Верите ли вы, что Джозеф, будучи крещен в этой стране, имеющий двух джентльменов в качестве крестных, должен, тем не менее, считаться собственностью его бывшего хозяина? И что его в самом деле следовало бы взять силой и отправить на плантации в Вест-Индию?
— Я… У меня еще нет мнения по этому вопросу, — нерешительно произнесла Сара. — В тот раз я просто не хотела, чтобы его избили, и всей душой была на стороне мистера Данси, который защитил его.
Мисс Трехерн немного расслабилась.
— Тогда могу ли я просить вас никому не сообщать информацию, которая может привести к поимке Джозефа, к его возвращению в неволю?
— Зачем мне это? Это не мое дело. Кроме того, мистер Данси в свое время ясно объяснил, что Джозеф в самом деле — свободный человек.
— Криспин думает, что он свободен. Так же думаем я и мой брат. Но ваш отец не согласился бы с этим.